— Он, конечно, немного влюблен в нее, — ответила я. — В самом чистом смысле.
Я встретилась с ним взглядом.
— Райдер позаботится о ней, когда тебя не будет рядом. Он хороший мальчик и станет замечательным человеком. Возможно, он уже им стал.
В конце я чуть не захлебнулась слезами, но вместо этого умудрилась отхлебнуть вина.
— Твой муж, он был хорошим человеком?
Вопрос возник из ниоткуда, был задан настолько обыденно, что поразил меня в самое сердце. Зик не хотел навредить. В его вопросе не было угрозы, только любопытство.
Мне это понравилось. Его простота. Люди ходили вокруг меня на цыпочках, либо делая вид, что Дэвида вообще не существовало, либо сожалея о его смерти, как будто я этого не замечала.
— Да, — ответила я. — Он был прекрасным человеком и удивительным отцом. Плохим игроком в покер, что, по-моему, прискорбно, учитывая его «голубую» кровь. Он прекрасно готовил, что было хорошо, потому что я весьма посредственный повар. Он усердно работал, подавал хороший пример детям и был добр ко мне. Сделал меня счастливой.
Я планировала ограничиться односложным ответом. Не вдаваясь в подробности. Как бы мне ни хотелось сказать, что делала это из соображений самосохранения, потому что не хотела рассказывать этому человеку слишком много о себе и потому что рассказывать о своем муже было все равно что приставить нож к моему животу, вспороть плоть и вырвать внутренности — моя откровенность являлась избавлением от того, что приходилось держать внутри, чтобы выжить.
Возможно, виной тому стало выпитое вино? Или прохладная, тихая ночь — какой у меня не было больше года — или сидящий рядом мужчина? Мужчина с темными глазами, угрожающей аурой и гребаным волевым подбородком.
— Сейчас ты несчастлива.
Не вопрос. Голое утверждение, свободное от всех социальных конструкций и условностей, которым полагалось следовать.
— Нет, — честно ответила я и всмотрелась в его лицо. — Как и ты.
Его губы дрогнули. Я не знала, позабавило ли Зика мое утверждение или наоборот разозлило, но мне понравилось. Что мне пришлось отказаться от части себя, пропитанной кровью и вином, чтобы получить от него эту реакцию.
— Сейчас? — спросил он. — Я мог бы сказать, что сейчас я самый счастливый за последнее время. У меня есть хорошее вино. Компания, примерно такая же несчастная в жизни, как и я, может быть, даже больше, но все же при этом прекрасная компания. Да. Сойдет.
Я все время ждала, что этот мужчина будет бурчать в ответ, соответствуя всем стереотипам альфа-самца. Ведь внешне Зик соответствовал всем этим стереотипам.
Но на самом деле в нем было гораздо больше, чем на поверхности.
— Что заставило тебя приехать сюда? В этот город? В этот дом? Зачислить Луну в «Блэк Маунтин»?
Зик наклонился, чтобы налить нам еще вина. Я наблюдала за ним, потому что не могла иначе. Он притягивал и пленял. Его плавные, грациозные движения завораживали.
— Потому что здесь противоположность всему, что я когда-либо знал, — ответил он. — Противоположность всему, что когда-либо знала Луна. И все, чего она заслуживает.
Я проглотила свою реакцию, на боль в его голосе.
— К тебе уже приставали?
Он слегка дернулся. Я удивила его. Моя маленькая победа, так как на мой взгляд Зик был не из тех, кого можно удивить.
— Мамочки из Блэк Маунтин, — уточнила я. — Многие из них вышли замуж из-за денег, статуса или потому, что залетели по молодости. Большинство из них — мамы-домохозяйки, что является настоящей работой, если только вы не носите кроссовки за четыреста долларов и не проводите полжизни в спа-салоне или парикмахерской. Почти все они несчастны, а ты выглядишь как лекарство от их несчастья, потому что опасен, красив и сложен так, будто способен подарить им лучший секс, который у них был за последнее время.
Господи Иисусе.
Что я несу?
Нет, я хотела сказать что-то из этого, но точно не последнюю часть. И не тем мечтательным, почти хрипловатым тоном, каким я это сказала.
Я посмотрела на свой бокал. Зик налил много, учитывая, что бутылка перед нами была пуста, а это только наш второй бокал.
Но вдова, пытающаяся сохранить рассудок, не была дешевой пьяницей. Черт, я регулярно выпивала бутылку вина в одиночку и могла контролировать все свои двигательные функции, особенно рот. Но дайте мне этого мужчину и дорогое вино в двух шагах от моего дома, и я прихожу в раздрай. Хуже того, Зик не выглядел оскорбленным. Нет, он выглядел гораздо опаснее.
Он выглядел как секс.
Снова подергивание губ, которое отразилось где-то южнее моего пупка. Намного южнее.
— Да, приставали, — сказал он. — Ходить по коридорам школы — все равно что уворачиваться от гребаных наземных мин. Я рад, что мне пришлось сделать это только один раз на первой встрече с директором, но, думаю, одного раза достаточно, поскольку я даже не могу купить гребаные продукты, не нарвавшись на одну из мамочек, пытающуюся затащить меня в родительский комитет. — Зик вскинул брови. — Я что, выгляжу так, будто мечтаю стать членом родительского комитета?
Я усмехнулась. Естественно и легко. Мне было хорошо. Но тут же меня охватило чувство вины, потому что меня позабавило, почти обрадовало то, что сказал другой мужчина.
— И, Бриджит, я не был бы лучшим сексом, который у них был за последнее время, — продолжил он. — Я был бы лучшим сексом, который у них когда-либо был в жизни.
Я сильнее сжала колени, пытаясь помешать словам и тону, которым он их произнес, проникнуть в мои и без того влажные трусики.
Я сделала глоток вина. Большой глоток. Зик наблюдал за мной не пытаясь скрыть того, как пожирал меня глазами.
На меня никогда раньше так не смотрели.
Никогда.
Кожу покалывало от желания, чтобы он увидел больше. Не только как я пью вино. А как обнаженная извиваюсь на нем. Меня, распростертую перед ним.
Твою мать.
Мой бокал ударился о журнальный столик с такой силой, что я удивилась, как он не разбился. Это шокировало меня, но Зик даже не вздрогнул. Он с интересом наблюдал за тем, как я встаю на шаткие ноги.
— Мне пора, — сказала я, бросив взгляд на свой дом.
Забор закрывал большую часть обзора, но я могла видеть свет в окнах. Алексис наверняка ждала меня, грызла ногти и волновалась. Она наверняка окружила Райдера заботой, предложила приготовить ему что-нибудь, потому что она, как и моя мама, не сталкивалась с проблемой, которую нельзя было бы решить с помощью домашней еды. Райдер наверняка сидел там, размышляя о событиях ночи, потому что именно таким мальчиком он был. Возможно, Джейк тоже был с ним, поддерживая его тем тихим способом, который мне нравился.
С моей стороны было глупо верить и надеяться на первые серьезные отношения моего сына в старшей школе. Скорее всего, они будут первыми из многих. Жизнь не настолько добра, чтобы дарить нам настоящую любовь так рано и без потрясений. Мне было неприятно, что это правда, что мой сын, скорее всего, переживет как минимум одно разбитое сердце, прежде чем у него появится кто-то, кто позаботится о нем. Но опять же, у меня самой был человек, который дорожил моим сердцем, но все равно разбил его вдребезги, просто покинув этот мир.
Зик тоже встал. Я не заметила, когда он это сделал.
Я потеряла бдительность. Позволила вину и уютной обстановке заманить меня в ложное чувство безопасности. Но я никогда не буду в безопасности, особенно с этим мужчиной, который, несмотря на свое комфортное, роскошное окружение, был необузданным. Опасным.
Я поняла это как раз в тот момент, когда Зик подошел ко мне, когда охватил руками мою шею, лишая меня возможности пошевелиться. Отступить.
Спасения не было.
Глава 8
Поцелуй не был нежным.
Или романтичным.
Я никогда не думала, что поцелуй может быть таким.
Он походил на огонь. От него плавилась кожа. Внутри вспыхнул ненасытный голод в ту секунду, когда наши губы соприкоснулись. Его руки были повсюду. Или это мои руки рвали его волосы, забирались под футболку, царапали кожу.
Я снова ощутила вкус крови и вина, когда впилась зубами в мягкую плоть его губ, жаждая узнать, каков он на вкус. Мне хотелось ощутить немного его дикости внутри себя.