Зик оглядел меня, задержав взгляд на голых ногах.
— Но я планирую действовать, когда ты будешь готова. И не так зла. — Голос Зика звучал низко и соблазнительно. Что-то промелькнуло в его глазах. — Хотя я не против, если ты разозлишься, потому что мне нравится агрессивный секс, но я подожду. Так что сегодня я здесь, просто чтобы выпить твоего вина и составить тебе компанию, чтобы ты не сидела здесь одна посреди ночи.
К тому времени, как Зик замолчал, я была готова выпрыгнуть из своей кожи. Сорвать ее. Разорвать одежду в клочья голыми руками, перепрыгнуть через кофейный столик и заняться с ним тем яростным сексом, который, я точно знала, будет чертовски невероятным.
Я так крепко сжала ножку бокала с вином, что удивилась, как она не треснула. Части моего тела, мертвые по моему мнению, ожили. А части, о существовании которых я даже не подозревала, вдруг дали о себе знать.
Зик сидел на моей стильной мебели для патио, моем идеально эстетичном, организованном кошмаре жизни, как какой-то темный ангел. Какой-то демон. Дьявол. Последний год я провела в аду, так что все было логично.
Я не содрала с себя кожу. Или одежду. Не набросилась с ругательствами на мучившего меня мужчину в попытке прогнать его со своего двора. Нет, я просто осталась сидеть, слушать музыку и пить вино с этим мужчиной полуночи.
***
— Я рада, что мы встретились, — сказала я Марли, сидевшей напротив меня в моей гостиной.
На улице шел дождь, Алексис, мальчики и Луна ушли в кино.
Я пригласила Марли посидеть вместе за бокалом вина, потому что она, возможно, мой единственный настоящий друг в Блэк Маунтин.
— Я тоже, — ответила она, потянувшись за ломтиком камамбера20. — Я была очень занята запуском новых продуктов, пыталась привести в порядок базу и нанять людей, не являющихся полными идиотами... Я давно запоздала с визитом к тебе. — Она подняла свой бокал. — Кстати, превосходное вино.
«Ridge Bella Rosso».
Я выжила из ума.
— Да... друг порекомендовал его.
— А этот друг случайно не живет по соседству, не ездит на мотоцикле и не выглядит сексуальнее греха? — спросила Марли.
Я уставилась на нее, разинув рот. Пару раз моргнула, уловив скрытый намек в ее голосе.
— Откуда ты знаешь? — Я наклонилась вперед. — Ты ведьма? — добавила я шепотом в основном шутя.
Возможно, я слишком много смотрела «Дневники вампира».
Она усмехнулась.
— Если бы! Я просто наблюдательная и знаю, что новый городской красавчик живет по соседству с тобой. Знаю, что он отказал каждой незамужней и замужней женщине в этом городишке. И также знаю, что ты, красотка, весь вечер смотришь в окно на тот дом. — Марли пожала плечами. — Мой отец был детективом. Передается по наследству.
У меня имелась куча причин солгать Марли. Я довольно плохо ее знала и никому не рассказывала о Зике, даже своей сестре, которой рассказываю все. Если скажу кому-нибудь, мое предательство станет реальностью.
Я вздохнула.
— Да... он, — пробормотала я, поспешно сделав глоток из своего бокала.
Мы допивали вторую бутылку, и я была более чем слегка навеселе. Может именно поэтому это вино стоило так дорого, потому что позволяло напиться по-особому? Мне не хотелось заливаться слезами или бежать в соседний дом и набрасываться на жившего там мужчину.
— Итак, расскажи мне о Дэвиде, — попросила Марли. — И не говори, что он был хорошим мужем и замечательным отцом, в чем я уверена. Знаю, что ты сотни раз говорила это разным людям и тысячи раз самой себе. Он был человеком, а люди несовершенны. Это нормально — помнить его таким. Полезнее, чем превращать его в святого.
Марли определенно была мудрой ведьмой.
Конечно, мне не следовало сидеть здесь и говорить о Дэвиде что-то плохое. Не в нашем доме — доме наших детей. Но Марли была права. Тяжело, когда твой муж умер, и ты не можешь сказать о нем что-то нехорошее, не чувствуя себя при этом позорящей его имя.
— Иногда я смотрела на него и приходила в замешательство, — сказала я, взбалтывая последний глоток вина в бокале. — Как будто видела перед собой не своего мужа, отца своих детей и мужчину, с которым спала рядом последние двенадцать лет, а незнакомца. Или он занимался со мной любовью, а я смотрела на него и пугалась. Кто этот мужчина? Мне казалось, что я подобрала кого-то на улице и втянула его в свою жизнь.
Я сделала последний глоток.
— И не в хорошем смысле. Он, конечно, не изменился. Мужчины редко меняются. Тогда почему он казался мне таким чужим? Это началось через пару лет. Сначала замечала подобное один или два раза в несколько месяцев. Но перед его смертью раз в неделю. — Я посмотрела на нее. — Я не знаю, зачем все это говорю. Неужели пытаюсь обосновать отношения с мужем, чтобы оправдать то, что происходит сейчас?
— А что происходит сейчас? — спросила Марли.
Без всякого осуждения, потому что это было не в ее стиле.
— Ничего, — ответила я быстро, слишком быстро.
Она распознала ложь.
— Что насчет секса? — спросила Марли. — С Дэвидом, — добавила она, лишь намекая на понимание.
Я вскинула бровь, глядя на нее.
— Тебе не кажется немного странным рассказывать о сексуальной жизни с моим ныне покойным мужем?
Мне все еще было больно говорить о подобных вещах, даже спустя год, даже после второй бутылки вина в качестве буфера. Не существует достаточно большого буфера, чтобы заглушить боль при упоминании Дэвида как покойного.
Однако мой тон был легким. Я почти обманула себя. Но не Марли. Она была слишком проницательна для собственного блага.
— Ну, многие жены говорят о постельном мастерстве своих нынешних и бывших мужей за их спиной. Это старо, как мир.
Я попыталась бросить на Марли укоризненный взгляд, но, в общем-то, она была права.
— Да ладно. Тебе разрешено сместить его с пьедестала. Как вдова ты не обязана превращать его в святого покровителя. Тебе разрешено говорить о его недостатках.
— Откуда ты знаешь, что разговор о сексе будет касаться его недостатков?
— Потому что ты бы не отреагировала так, как отреагировала, если бы секс был хорошим, — парировала Марли.
Я вздохнула.
— Секс был хорош, — сказала я, не солгав. — У нас даже были моменты, когда он был великолепным.
Сама того не желая, я перевела взгляд в сторону соседнего дома, прежде чем заставила себя отвести его. Что со мной не так?
— Дэвид был очень замкнутым парнем. Чувствительным. Конечно, не на первый взгляд. Он хотел воплотить все традиционные столпы мужественности. — Я рассмеялась. — В этом отношении он тоже был традиционен, но чувствовал глубже, чем показывал. Он всегда боролся с давлением своей работы, ожиданиями, которые, как он думал, мир возлагал на него. Но не мог просто отключиться от этого, а значит не мог полностью сосредоточиться на сексе.
Мой разум вернулся в темные уголки моих воспоминаний. К вещам, которых я стыдилась. К потребностям, которые скрывала, потому что они не совпадали с потребностями Дэвида.
— Я знаю, что он хотел быть тем безумно страстным мужчиной, который схватит меня, прижмет к стене и возьмет на себя ответственность. Но…
Я замолчала.
— Это ведь не совсем реально, правда? Были времена, чаще всего до рождения детей, когда у нас это было. Но потом мы поженились. Стали родителями. Работали на полную ставку. И реальность такова что секс и страсть уходят в один момент на второй план. Они не вечны. Любовь. Обязательства. Дружба. Вот что имеет значение.
Если бы Дэвид выжил, кто знает, может все изменилось бы. Но я так не думала. Мы точно остались бы вместе, секс, скорее всего, стал бы еще реже. Я бы научилась хоронить свои желания, говоря себе, что они не важны. Читала бы свои любовные романы, и когда Дэвид крепко засыпал, доставляла бы себе удовольствие самостоятельно.
— Тебе позволено хотеть близости, Бриджит, — мягко сказала Марли. — Тебе даже нет сорока. Ты чертовски сексуальна. Ты — нечто большее, чем просто жена, вдова или мать. Тебе позволено жить после его смерти.
Я снова взглянула на соседний дом.
— Так ли это? — спросила я больше себя, чем ее.
Глава 10