– Моя мать из Латвии.
– Красивое имя! – восклицает она. – Мое второе имя – Элизабет, а я всегда мечтала о чем-то поинтереснее. Теперь мне нужен адрес.
– Блантир-Лодж, Блантир-парк, Спилл...
– Вы живете в парке?
– В коттедже, сразу за воротами парка.
– Знаю, такой забавный домик с черно-белым верхом?
«С гонтовой кровлей», – мысленно уточняю я, но вслух поправить не решаюсь, простого кивка более чем достаточно.
– Я по дороге на работу каждый день мимо него проезжаю. Это ваш коттедж?
– Нет, я его только снимаю.
– Давно смотрю на дом и думаю: откуда на крыше бахрома из красных листьев? Вы в трубу что-то посадили? Когда плющ по стене вьется, это понятно, а вот...
– Какая разница? – резковато перебиваю я. – Коттедж я просто снимаю, никаких плющей не сажала и не собираюсь.
– Кто вам его сдает?
– Мэрия Спиллинга, – со вздохом отвечаю я. Раздражаться и спешить ни в коем случае нельзя. Шарлотта намеренно затянет наш разговор, если почувствует неладное. Ее спокойная решимость как путы: захочет – я тут целый день просижу.
– Как давно вы живете в коттедже?
– Почти четыре года.
– Арендную плату своевременно вносите?
А это тут при чем? Только ведь она неспроста спрашивает.
– Своевременно.
– А приобрести жилье не думали? Наконец-то собственницей стать?
– Я... (Что за идиотский вопрос?!) Я пока не готова...
– Не готовы осесть на месте и пустить корни? – с улыбкой подсказывает Шарлотта. – Мне самой тоже долго так казалось. – Она стучит ручкой по блокноту. – А до Блантир-Лоджа где жили?
– Я... Можно воды?
– Сейчас чай принесут. Так где вы жили до Блантир-Лоджа?
Вперив глаза в стол, я называю старый адрес:
– Попл-стрит, 84, Линкольн.
– Тоже в съемном доме?
– Нет, тот был у меня в собственности.
– Значит, в Линкольне вы пускали корни. Почему же переехали?
Уже открываю рот, чтобы соврать, но вовремя вспоминаю, чем закончилась выдумка про вывих лодыжки.
– Зачем вы задаете все эти вопросы? – недоуменно спрашиваю я, вытирая липкие ладони о джинсы. – Разве важно, почему я уехала из Линкольна? Я пришла поговорить о своем друге...
Закончить не дает распахнувшаяся дверь. На пороге стоит высокий худой юноша, на вид едва ли не школьник, с двумя кружками, в зеленую и коричневую полоску. Неужели кружки фарфоровые? Мне достается с зелеными полосками и сколотыми краями. – Спасибо, очень вовремя! – Сержант Зэйлер улыбается молодому коллеге, потом мне. Парень что-то шепчет в ответ и показывает на блокнот. – Судя по всему, никто не пострадал, – она устремляет на парня взгляд, значение которого мне не понятно. – Спасибо, Робби! – Едва Робби исчезает за дверью, Шарлотта вновь сосредоточивается на мне. – Пейте чай, Рут, и попробуйте успокоиться. Спешить некуда. Знаю, вы пришли по важному делу, и мы обязательно до него доберемся. Вопросы я задаю стандартные, переживать не стоит.
Иными словами, от вопросов не отвертишься! А я, дурочка наивная, решила, что Шарлотта Зэйлер человечнее других полицейских. Да после всех испытаний небось вырвала человечность с корнем и дыры листовой сталью залатала! Я сама пыталась сделать нечто подобное и понимаю, чем это чревато.
К счастью, о причине отъезда из Линкольна Шарлотта больше не спрашивает. Теперь она хочет выяснить, есть ли у меня работа. Я склоняюсь над чашкой, и пар от чая согревает лицо. До чего же приятно.
– Я работаю на моего друга, – сообщаю я.
– Как его зовут? – впившись в меня взглядом, уточняет Шарлотта.
– Я уже говорила.
– Эйден?
– Да.
– А фамилия?
– Сид.
– Чем же занимается Эйден?
– У него свой бизнес, «Багетная мастерская Сида».
– Да, я видела вывеску. Мастерская у реки, недалеко от бара, как же его...
– Да, там.
– И давно вы работаете на Эйдена?
– С августа.
– А прежде где работали? Сразу после переезда в Спиллинг?
«Скоро все это кончится, – успокаиваю себя я. – Даже пытки не длятся вечно».
– Сразу после переезда я не работала, а потом устроилась в Галерею Спиллинга.
– Багетчицей?
– Нет! – Я чуть не плачу. Как же мне надоел этот бессмысленный допрос! – В то время я понятия не имела, как делают багеты и рамы вообще. Этим занимался мой босс. Я была менеджером – общалась с посетителями и продавала картины. Когда перешла к Эйдену, он всему меня научил.
– И теперь вы умеете делать багеты! – Шарлотта Зэйлер явно рада моим успехам. – А в Линкольне чем занимались?
– У меня был собственный бизнес.
– Рут, я же не ясновидящая! – ободряюще улыбается Шарлотта.
– У меня было свое маленькое агентство по ландшафтному дизайну. Называлось оно «Райские кущи», – быстро отвечаю я, надеясь избежать дополнительных вопросов.