— Дикие какие-то. Нахрапом хотели взять. Твари, почти всю Силу у меня обнулили!
Я подошёл к копью. Оно было деревянным с обычным гвоздём, вбитым в навершие.
— Ценная вещь?
— Брось. У Диких ценных вещей не бывает, разве что их кони-циклопы. Возвращаемся, сегодня они больше не сунутся.
Я достал новую обойму, сменил начатую в ПМ. Филин поморщился:
— Пистолет, конечно, антикварный, дорого можешь продать коллекционеру. Но как оружие — говно.
— Что так?
— Ты говоришь, попал два раза? Пойдём.
Сержант подошёл к железной дороге, потыкал сапогом в снег:
— Твои?
Я присвистнул. На щебне у рельсы лежали обе пули, сплющенные почти что до состояния монеты.
— Это как?
— А вот так. Любой воин носит вот такое, — Филин задрал рукава куртки и показал запястья, — Видишь знак Тотема? У воинов он называется «Щит силы». У нас, «Орлов», он отводит пули и вообще всё, что в тебя летит. У «Медведей» он просто останавливает снаряд, вот примерно как у этих упырков.
— А кто такие «Медведи»?
— Крупный Тотем. Сам Великий Князь под ним ходит.
— Так это были люди Великого Князя?
Филин засмеялся:
— Откуда тебя только вынули, парень. Нет. Тотем Медведя. Воины их опоясанные должны быть, значит — Одарённые. Под Медведем Великое Княжество, а также пара князей поменьше со своими воеводами и боярами… А есть ещё несметное множество всякого безродного быдла, шатающегося по всей Руси. Эти вот как раз такие — Дикие. Они на юге живут, но иногда и сюда добираются. Хоть и не тотемные они, но сильные — две твои пули, да горсть моего свинца их только отогнать смогли.
— А чем тебе мой пистолет не угодил? У меня же побольше свинца в обойме, чем у тебя в обрезе?
Сержант покачал головой:
— Всё равно ты дурень. Если бы ты был один, эти два выстрела — всё, чтобы ты успел сделать. Они на меня-то почему набросились? Старая рваная куртка, обрез да ушанка. А на тебе — новенький костюм, да ещё и пистолет. Вот они и решили, что я — слуга, а ты — одарённый-аристократ. Им хоть бы кого завалить, а в одиночку с ними и аристократ не всякий справится. Кстати, продал бы ты свою резину мне, больно ты в ней приметен…
— А, то есть ты меня на живца типа решил взять? — нахмурился я.
— А ты сейчас больше ни на что и не пригоден. Вот отучишься у воеводы — там посмотрим, чего ты стоишь на самом деле, — хлопнул меня по плечу Филин, — Ладно, давай обратно. Так уж и быть, я дрезину поведу.
А гильзы-то от ПМа он тоже поднял.
— Подъём, соня.
Неприятно, когда тебя будят ни свет, ни заря. Да ещё и толкают в плечо так, что останется синяк. Машинально ткнул кулаком в ответ, и свалился с кровати. Кулак улетел в пустоту.
— Не ушибся, валенок?
Ворона. Что может быть лучше с утра?
Молча оделся, нацепил рюкзак и вышел вслед за ней. «Часов шесть утра, не больше». Резкий порыв ледяного, колючего ветра мгновенно выветрил остатки тепла из-под капюшона.
Ворона проводила меня к штабу Малера, вслед за нами вошли ещё несколько парней, закутанных в шубы из какой-то пушнины.
— Всем доброго утра! — вежливо поздоровался я. Малер недовольно покосился на меня, Филин кивнул, парни у стены шумно сбросили шубы и я присвистнул:
— Пацаны, вы где такие железяки нашли?
У обоих мужчин на цветастых поясах висели топоры с длинными ручками и по паре метательных клинков. В руках они держали небольшие луки, собираясь натягивать тетиву. «Похоже, близнецы».
— Где взяли, там больше нет. Верно, Сивый?
— И не говори, Рябой. Самим мало.
— Так, тишина. Слушайте план выхода. Ворона, за старшую. Филин, проводишь до Минки, и обратно. Проследи, чтобы на переходе им никто не хвост не упал. Новики берут санки со шкурками, выдашь им дубьё.
Филин поманил меня пальцем и выложил на стол две гильзы от ПМ, снаряжённые какими-то странными, с синевой, пулями:
— Снаряди в обойму. Заряжены дымным порохом, потому скорее всего выстрелить сможешь только раз. Дальше — как повезёт. Снаряжай крайними потому. Усёк? Да, и костюм свой снимай, надень вот это, — показал мне на ворох какого-то тряпья.
Малер кивнул мне:
— Не торгуйся, сильные патроны под твой калибр дорого стоят.
Молча снял костюм, отдал Малеру. Тот бросил мне драные меховые штаны и ватник:
— Размер твой. Универсальный, — хохотнул одноглазый, наблюдая, как я с трудом натягиваю одежду, — Патроны не забудь.
Я принялся выщёлкивать патроны.
— Ворона, предупреждаю сразу. Твоя задача — просто пройти до «Мясухи», сопроводить новиков. И давай без твоих обычных художеств!
— А я что!
— Смотри, за молодых головой отвечаешь. Если потеряешь их или, не дай Бог, помрут — будешь Муть патрулировать весь год без продыху!
Ворона неопределённо хмыкнула, дескать, нашёл чем пугать.
— Филин. Краткий инструктаж новикам, и распорядись, пусть возьмут трёхдневный НЗ. Мало ли. Вроде бы на метель погода поменялась. И палатку хорошую дай, а не как в прошлый раз.
Одноглазый закурил самокрутку, закашлялся:
— В общем… Кхм, маршрут такой. Смотрите на карту.
Он ткнул пальцем в изрядно потёртую двухсотметровку на столе и провёл пальцем:
— Минка, переход, потом вдоль шоссе до Момона. Там уходите по зелёнке на объездную. Ворона, помни про высотки — в них месяц назад заметили гнёзда селеков, втроём можете не справиться. В общем, к высоткам и не суётесь, не ленись обойти. После объездной уходите на кольцевую и по зелёнке до Дружбы. А там до крепости уже рукой подать.
Филин осмотрел парней с ног до головы и повернул голову ко мне:
— Ты выглядишь парнем подготовленным, потому слушай внимательно и запоминай. Через кольцевую ни в коем случае не переходить. Очень мутно там. Можете напороться на такое, что там все и ляжете. От группы не отходить! Ворона с пацанами вас прикроет, но! Идти след в след, не шуметь, голову из-за дороги не показывать.
Потом мы выпили по чекушке какого-то самогона, крякнули, и Малер скомандовал выход.
Глава 4. Селеки
Муть и радиация — две самые большие угрозы в постъядерной Руси. Муть не убивает, но заживо изменяет тела живых существ так, что они сами становятся смертью о двух ногах или четырёх лапах. Радиация же убивает, но не сразу, а тихо и подспудно. А если же живое существо выжило, то потомки его становятся уродливыми и слабыми. Однако, на грани этих двух зол живут и процветают сотни новых живых видов, среди которых наиболее известны такие, как селеки, радовепри, гиганты-осорки и человьи… (Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
Несмотря на упряжь и немаленькие санки сзади, идти было легко. Новики оказались крупными молодыми парнями, Ворона поставила их впереди меня и они споро торили путь по снежной целине. Тройка Вороны и Филин бодро катили на лыжах, а вот нам достались обычные снегоступы.
По сторонам от старой дороги стоял молодой, покрытый шапками свежего снега, лес. Небо светлело, и я впервые за все эти дни увидел его синюю глубину и десятки звёзд с Луной на горизонте. Настроение сразу улучшилось, а вот Ворона то и дело с опаской поглядывала на чистый небосвод.
— Как бы не занялось…
Филин подкатил к нам:
— Если и займётся, то ближе к ночи. А к тому времени вы уже до «Мясухи» доберётесь.
— По-всякому бывает.
Командиры покатили дальше. Близнецов, Сивого и Рябого, я вообще видел лишь мельком — они то и дело появлялись то впереди нашей группы, то по сторонам — вели боковой дозор.
Довольно скоро Филин поднял руку вверх, снял лыжи. Группа остановилась. Филин надел снегоступы и исчез под пологом леса. Тройка Вороны комфортно расположилась у саней, вытащила из-под покрывала сушёную рыбу и Рябой раздал всем по паре кусков:
— Приятного аппетита, молодёжь!
Пока мы завтракали, Филин успел разведать подступы к нашей следующей цели — остаткам Минского шоссе. Близнецы отправились в дозор, а сержант присел к Вороне, получил свой завтрак и, отрывая лоскуты мёрзлого филея, сказал: