— Ждите здесь.
Новики без сил привалились к своим волокушам. Я вытащил своё оружие, проверил пистолет, ножи.
Через пару минут чуть слышно зашуршал снег: вернулись Ворона с Сивым.
— Плохо дело, ребята, — Сивый положил на снег обломок стрелы, — солнцевская.
— А что с Трофимом и его домашними?
— Непонятно. Ворота снесены, амбар сгорел. Дом вроде целый, но мёртво всё. Собачек кто-то порезал. Вот, нашёл у ворот, — парень кивнул на стрелу.
Ворона шумно втянула воздух, обнюхивая наконечник:
— Свежая.
Затем обвела нас взглядом:
— Нас всего пятеро. Да и то… Новики. Считай, двое нас.
Сивый хмуро покачал головой:
— Трофим под защитой у нашего князя. Вольный огнищанин, бывший слуга мичуринский. Выкупился пару лет назад, огнище своё здесь поставил. Удобное место, караваны останавливаются. Нельзя мимо проходить, не поймут нас.
— Да знаю я…, — досадливо ответила воительница, — Но нас считай двое.
— Скажут, что нас было пятеро, — быстро ответил я.
Ворона вздохнула, сняла с себя ружьё и протянула его Марту:
— Умеешь?
Тот отшатнулся.
— Крюк?
Второй новик легко принял ружьё, осмотрел его, выщелкнул патрон, поставил обратно:
— Справлюсь.
Я осторожно дослал патрон в ПМ, переложил в верхний карман пустую обойму:
— Прорвёмся!
Ворона проверила, что меч выходит свободно:
— Сивый. Прикрываешь нас у ворот. Март, дубину в руки, и смотри в оба. Поможешь Сивому.
Воительница поправила капюшон и махнула нам:
— Остальные за мной.
Вместо забора была длинная и широкая засека, высотой по плечи. Быстро не пройти, неслышно не перебраться.
Груды наваленных веток закончились частоколом с разбитыми воротами. Пара капель крови, застывший труп пса у калитки. Ворона снова втянула воздух, принюхалась:
— Недавно убили.
За частоколом весело догорали останки амбара. Дыма было немного, и он в основном стелился под недалёкий полог леса. Левее — большая изба с навесом, где валялась ещё одна мёртвая псина. И тищина.
Воительница дождалась, пока Сивый с новиком устроятся у ворот, вытащила меч и скомандовала:
— За мной!
И побежала прямо в ворота! Крюк рванул за ней, а потом я.
Мы забежали на подворье, рванули к избе. И в этот момент на крыльцо вышел какой-то мужик в длинном меховом прикиде до самых пят. Я не успел даже поднять руку, как над головой прожужжала стрела и вонзилась мужику в грудь. Он схватился за древко, другой рукой поднимая нож и… Упал на колени, захрипел.
Ворона прыгнула к нему, рубанула по шее и локтем оттолкнула уже дохлого противника в сторону:
— Крюк, дверь!
Тот ударил ногой в неё, от живота выстрелил в избу:
БАХ!
Всё затянуло плотным белым дымом. Из которого прямо на нас повалили враги!
Новик прыгнул обратно ко мне, на ходу выбрасывая стреляную гильзу. За ним выскочил прямо на меня мохнатый невысокий парень с копьём наперевес:
— Убью, сука!
Я, не целясь, выпустил в него все патроны. Первые сплющились о матовый шар, который с ног до головы прикрыл мохнатого. Зато остальные пробили шубу и вошли в грудина кучно, словно в тире. Ноги его подломились и он удивлённо уставился на свою грудь, где мех пропитался уже кровью:
— Сукааа….
Послышался стук мечей. Ворона отвлекала на себя сразу двух “мохнатых”. А ещё трое рванули на нас. Впрочем, один из них тут же поймал стрелу в живот и отвалил в сторону. Однако оставшиеся двое оказались серьёзными парнями.
Первый вскинул арбалет и выстрелил, как показалось, в меня, в упор. На деле, болт просвистел мимо и где-то сзади вскрикнул Сивый.
Второй, с надетым на лицо лошадиным черепом, махнул алебардой и почти дотянулся до меня:
— Х-ха!
Я выронил пустой ствол на землю, отпрыгнул в сторону. Через мгновение метнул в алебардщика ножом, но тот ловко отбил его противоходом, развернулся и чуть не подсёк мне ноги.
БАХ!
Снова облако дыма, Крюк шарахнул почти в упор в арбалетчика. Увы, опять вспышка синего цвета, дробь посыпалась в снег. А тот просто бросил арбалет в голову Крюка и выхватил меч:
— Конец тебе, падла!
Я снова отпрыгнул в сторону, стараясь держаться подальше от алебарды. У меня остался только боевой нож в левой руке и другой, метательный, в правой. Шансы невелики.
Спас снова Сивый. Стрела воткнулась в плечо мохнатому. То заревел, вырвал её, лизнул наконечник и захохотал. Писец! Они тут все на голову больные!
— Держитесь, я иду!
Это Март заорал, размахивая дубиной так, что чуть не падал по инерции. Арбалетчик сплюнул и набросился на Крюка, который судорожно пытался всунуть новый патрон.
Р-раз! Новик только успел поднять ружьё двумя руками перед собой, защищаясь от мощного удара. Противник же добавил сапогом в грудь и на развороте пропустил мимо Марта, пнув его напоследок под жопу. Отчего тот головой вперед улетел в пожарище.
Я воспользовался ситуацией и метнул второй нож в спину мохнатого. Увы, он снова оказался быстрее и мечом отбил его в сторону. Тем временем, алебардщик снова набросился на меня, оставалось только уклоняться от бешеного натиска. Удар за ударом, я успевал каким-то чудом уклоняться от его секиры, шаг за шагом отступая к воротам.
Ситуация была хуже не придумаешь. Март вопит, пытаясь сбить пламя с одежды. Крюк схватил какую-то палку и тщетно пытается отбиться от играющего с ним врага. Ворона отчаянно рубится с двумя мечниками сразу, и видно, что одолеть самостоятельно их не сможет. А передо мной высокий мохнатый воин с лошадиным черепом на башке бешено орудует секирой на длинной рукояти.
Сивый снова выстрелил, но алебардщик опять отбил стрелу, как до того увёл в сторону мой нож. Впрочем, натиск его слегка ослаб. Теперь он не просто наступал на меня, но внимательно смотрел мне за спину, пытаясь одновременно прикрыться мной от нашего лучника.
И в этот миг ситуация резко поменялась.
Из дома вышел окровавленный старик в одной рубахе. Он поднял руку с пистолетом, шатаясь, передёрнул затвор и, как куропаток, экономными выстрелами завалил сначала алебардщика, затем арбалетчика. Бах-бах-бах! Потом подошёл в упор к двум увлечённо наседающим на Ворону мечникам и просто пристрелил их, по выстрелу каждому в башку. Бах! Бах!
После чего как-то стёк на снег, роняя пустое оружие.
Ещё не успели упасть враги, а Ворона, воткнув в каждого по разу мечом, рванула к старику, подхватывая его на руки.
Я опустил нож, оглядываясь. У ворот, прислонившись к ним и держась за пробитую болтом ногу, стоял Сивый. Крюк пытался выползти из-под навалившегося на него мёртвого арбалетчика, а Март выл у избы, нянча обожжённые руки.
— Нихера себе! Повоевали! — ошарашенно пробормотал я.
--
Старик отошёл к обеду. Он вложил в те выстрелы все свои силы. Но, даже умирая, он остался настоящим бойцом.
Ворона положила его у дверей. И, пока мы выносили тела его замученных дочерей и молодого раба, которых перед смертью долго и умело пытали бандиты-изуверы, старик не мигая смотрел на них. И, лишь когда мы уложили в снег и аккуратно накрыли простынями его родных, он испустил последний выдох. Так и отошёл, молча глядя своими белыми глазами в затянутое тучами небо.
Крюк молча поднял со снега воронённый пистолет, отдалённо напоминающий ТТ, передал его воительнице:
— Смотри, оружие непростое.
На рукоятке сверкнул металлическими крылышками череп.
— “Застава М57”. Оружие Альянса.
— Да, непростой дед был. Ты его знала?
Ворона пожала плечами:
— Пару раз ночевали здесь во время патруля. Жаль, что помер. И не спросишь теперь. Откуда у него оружие этих тварей.
Рядом с глухим стоном привалился к бревну близнец. Крюк ловко схватил его за ногу, выдернул стрелку, что торчала в бедре у Сивого. Тот глухо выматерился, оттолкнул новика в сторону и забрал у него стрелку: