— Прошёл по его следам от Вверхтормашки. Дальше следов нет. Он там в старой остановке ночевал, прямо в снегу. А ночью вьюга была.
Малер почесал повязку, щёлкнул зажигалкой. Филин покачал головой, взял веточку и сунул её в огонь:
— Странный парень. По следам если посмотреть, ходить по Мути не умеет вообще. Но ни разу в опасные места не совался. Пару раз, наоборот, обходил самую Муть. Выловил я его у Мышиной Ямы, он там снег копал.
— Снег?
— Ну да. Искал что-то. Может быть, эти свои довоенные вещички он там выкопал?
Малер отрицательно качнул головой:
— Он в резине был?
— Ну да.
— Она почти новая. В смысле, не надёванная до него. Уж ты мне поверь, я на эти костюмы насмотрелся на складе воеводы. И ещё, сюда смотри.
Десятник выложил один из фильтров от противогаза:
— Я у него из рюкзака стащил, он даже не заметил. А ведь это большая редкость! И на дату изготовления посмотри.
Филин пожал плечами:
— Довоенный выпуск, и что?
— А то… Фильтр целый. Значит, что? Значит, провалялся всё время в закрытом помещении. Выходит, не врёт пацан насчёт убежища. Рабского клейма на нём нет, но и метки рода нет тоже… То ли сбежал от своих, то ли Изгой. Но странный какой-то Изгой. Много чего не знает, или не помнит.
— Или не хочет говорить…
— Или так… Заметил, как лихо он меня скрутил? Меня, опоясанного княжеского Воина? Явно не из рабов он…
Филин закурил самокрутку:
— А может, к Костоправу его?
— Нет. Костоправ его сломает, но всё ли он нам расскажет? А вдруг, он действительно память потерял? Погубим парня почем зря. И вот ещё… Соломон и его тройка патрулируют солнцевский кордон. Ворона со своими здесь, в Луче. Твоя тройка, считай, небоеспособна. Костоправ с головой после того случая не дружит, Копчик ранен в руку. Парниша же резкий. Нет, ты видал, как он меня скрутил? Похоже на довоенную подготовку. Мы так не бьёмся. Значит, он действительно нездешний. Оставлять его здесь? Слишком опасно. Если те же Дикие навалятся, не удержим точку. Да и с Мути могут полезть.
— Что предлагаешь?
Малер выбросил в камин остатки самокрутки:
— Боярин приказывал найти парочку новиков для воеводы в Мясухе. У них там очередная буза намечается, и воевода собирает ополчение. С Луча пойдут пара новиков. Давай может с Вороной и парнишу этого отправим? У воеводы не забалует, там за малостью сотня бойцов. А здесь мы с тобой останемся, Соломона дожидаться.
Филин поковырял в камине веточкой:
— А рабы не разбегутся? Их тут считай полсотни… А у нас несколько слуг боярина да пара увечных останется. Поднимут бузу, порежут нас.
— Ха! Да эту полсотню мы с тобой порежем на лоскуты, не вынимая мечей! Один Костоправ чего стоит! Хоть и на голову двинутый…
— Так-то да… Убытки одни…
Тут одноглазый притянул к себе Филина и на ухо ему сказал:
— Ты мне поверь. Чуйка у меня. Этот Федя гораздо больше стоит и знает. Но не нашего полёта этот вопрос. Пусть пока у воеводы поучится копьём тыкать… Я доклад уже боярину составил, пусть сам с ним разбирается!
Глава 3. Жизнь в Луче
Источники Силы — артефакты Старого Времени, излучающие сырую Силу (кси-энергию). В зависимости от происхождения, могут или не могут быть использованы в Тотемах. Как правило, Источник Силы соответствует своему племени. Так, Орлы предпочитают детали старых летающих устройств, Медведи — куски металла от армейской техники, а Олени — запчасти от мотоциклов. Впрочем, для малых источников Силы это правило не действует.
(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).
Жух-жух. Жух-жух.
— Давай, забирай, не задерживай!
В мутное окно барака неслась стружка. Мужики, одетые в жуткое тряпьё, в каких-то лаптях вместо нормальной обуви, подтаскивали к козлам стволы. Там два мужика покрупнее тягали двуручную пилу, сноровисто распиливая очередное бревно.
Рядом с ними колол дрова статный воин в кожаной куртке.
— Костоправ!
Воин оглянулся, и я увидел на его лице жуткий шрам от левого глаза до правого уголка рта. Он обнажил часть зубов, в плохо сросшейся ране был виден клык.
— Шо тебе?
Ворона, болтая ногами, сидела на поленнице:
— Улыбнись, Костоправ. Мне так нравится твоя улыбка!
— Хошешь, пошалую? Ид-ди ко мне, крашавиша!
Костоправ метнул в Ворону колун, та успела спрыгнуть в сторону, вытащила меч и зашипела:
— Щас я тебе! Остатки твоей улыбки-то подрежу!
— А ну, разошлись! — это Малер нарисовался на крыльце своего домика: — Ворона, новичка приведи.
Ну вот, это за мной.
Я скоренько подхватил рюкзак, проверил ПМ, направился к выходу. Открылась дверь и я нос к носу столкнулся с Вороной.
Не сказать, что она красавица. Ростом немного пониже меня, худая, с русыми волосами. Всё время ходит в чёрном. И, как в своё время готы, красит губы чёрным. На щеке тату, на боку нехилый такой клинок, с волнистыми линиями лезвий. За спиной у девушки — ствол, причём охотничий, калибра где-то шестнадцатого. Стройную фигурку перетягивал цветастый широкий пояс с богато украшенными ножнами. Картину дополнял патронташ через левое плечо, да сапоги с подковками на носках. Валькирия, блин.
— Десятник зовёт. Иди.
Вдобавок, разговаривает она очень мало. Короткими, односложными фразами.
— У вас здесь нет ли ресторана, красавица? Что ты делаешь вечером?
Ворона недоумённо посмотрела на меня, подтолкнула в спину:
— Иди уже. Красавец…
Посёлок Луч, в который меня привёл вчера Филин, представлял собой одну улицу, вытянутую с юга на север. Когда-то давно здесь было больше улиц, останки домов были видны за засекой, которая проходила вплотную к жилому району этого поселения. У большинства домов были сняты крыши, частично разобраны стены — эти материалы и пошли на укрепление двух ворот в посёлке.
Сам посёлок не пострадал во время Войны. Насколько может не пострадать посёлок, в котором нет электроэнергии, центрального отопления и воды. Ударные волны от бомб или обошли его стороной, или были приняты на себя небольшим лесопарком. Сейчас на его месте уже успел вырасти новый густой лес. С южной стороны к посёлку подходила одноколейка, по которой мы и приехали с Филином. С восточной стороны, насколько я смог рассмотреть, выходила обычная дорога, за полвека превратившаяся в тропу с редкими кусками оплавленного асфальта.
С южной стороны торчали несколько старых складских строений. Два из них были выделены под казармы: в одной жили работяги, во второй — воины тотема Лесного Орла, у которых в гостях я и находился. Среди примерно десятка оставшихся зданий выделялся небольшой деревянный дом, в котором жил собственно Малер — десятник рода, один из дружинников боярина Мичурина.
— Заходи.
Ворона открыла мне дверь, заглянула:
— Десятник, я на южный пост. Сменю Копчика.
В кабинете Малера стоял привычный табачный смог. «Он не ложился спать, что-ли?». Сам десятник разжигал свой камин, махнул мне рукой:
— Присаживайся, Фёдор. Есть разговор.
Камин не поддавался, дымил. Одноглазый при этом и сам коптил своим самосадом, так что я открыл окно и, наконец, перевёл дух.
— О! Разгорелся.
Малер вернулся за стол и, опершись об него обеими руками, обратился ко мне:
— Я не знаю, как у тебя там в убежище твоём было, Федя, но у нас все работают. Или воюют. Работают рабы, мы — воюем.
— Кто это — «мы»?
— После Войны здесь творился полный беспредел. Мало того, что в один миг бомбы стёрли с лица земли Москву. Так ещё и зараза всякая развелась. До сих пор большая часть города — проклятое место. Там живут только мутные, да иногда набеги совершают совсем уж отмороженные Дикие и вольные из разных княжеств. И ещё, Рой то и дело нападает на наши посёлки. Да Альянс шарится… В общем, весело здесь. Потому те, кто чувствует Силу, Одарённые, взяли в руки оружие и вместе противостоят врагам. А те, кто ничего не умеет — находятся у нас под защитой.