— Вам пиздец! — подтвердил Руслан, слушавший магнитофон и выставлявший уровни громкости динамика. Техник от греха подальше спрятался в своём гараже и не отсвечивал. Миша долго и обстоятельно беседовал по радио с Центральной.
Уточнил время, есть ли достаточное количество спасиков, какой лагерь, сколько взрослых, какую программу нам надо отработать. По-моему, так ничего страшного: выйти чуть дальше Ежа, встретить прогулочный пароходик с детьми из пионерлагеря, пересадить их на катер, домчать до санаторского пляжа, там высадить, дальше пионеров заберут автобусами. Делов-то! Но мичман подошёл к этому делу, как будто мы с ним должны были ограбить банк. Всё что-то перепроверял, меня заставил взять ещё один круг и дополнительный набор страховочных лент. Проверить карабинчики на сидениях, лебёдку. Я всё сделал и перепроверил с десяток раз. Чтобы успокоить Мишу, пришлось угостить его иностранной конфетой на палочке. Миша, как тёртый мариман, каких только конфет себе в рот не совал, поэтому с любопытством забрал конфетку и начал её рассматривать, временно успокоившись.
Пока было время, я модернизировал панаму, чтобы не слетала с головы. На ней когда-то был кожаный ремешок, чтобы одевать под подбородок, но я его перед обработкой в хлорке снял. И теперь постоянно боялся потерять головной убор. Из дома я привёз шнурок от кедов и, проколов поля шляпы, пропустил шнурок в дырку и завязал в узелок. Также сделал с другого края. Получилось вполне неплохо. Хотя, надо было просто взять панаму с собой и пристрочить дома на машинке. Дурик я!
— Миша, как конфета? — спросил я мичмана, балдеющего возле магнитофона.
— Херня какая-то. Безвкусная бумага с привкусом целлофана, — пожаловался мичман.
— А ты её развернуть пробовал? — с удивлением спросил я.
Ну, естественно, Миша ответил, что пробовал. На самом деле он вынул конфету изо рта, с удивлением посмотрел на неё и так, чтобы я не заметил, принялся её разворачивать.
Через десяток минут на полном ходу мы выходили в акваторию под песню про «шёпот звезд в тиши ночной» и напряженный взгляд старого морского волка Миши, который вместо трубки посасывал конфету.
Красивый белый кораблик, радостно покачиваясь на волнах, медленно, в отличие от нашего «Востока», шёл по курсу на санаторный пляж. Я приставил бинокль к глазам.
Ого, минимум человек пятьдесят детей. Всё пестрит красными пилотками и галстуками. А по громкой корабельной связи старпом заунывно просит вожатых убрать детей от поручней. Увидев нас, пионеры громко завопили и начали махать руками. Я помахал в ответ, и мы начали подходить ближе. Ребятня завизжала ещё громче. Миша заложил вираж, и мы пошли параллельными курсами на расстоянии десяти метров от бортов.
— Ловко прыгают на лодке наши алые пилотки,
Вот и Коля, вот и Вера!
Кто мы дети? — заорал женский голос на катере.
— Пионеры! — радостно подхватили дети.
В нашу сторону спикировал бумажный самолетик и ушёл между бортами в воду.
Какой-то мелкий пацан заорал в нашу сторону:
— Моряки, заберите меня!
— Эдик, отойди от поручня, — заорал молодой женский голос невидимой мне пока вожатой.
— Морякиии!!! — заорали все дети хором, — Заберите Эдика!
— Карпыч, сочувствуем, — сказали по громкой связи с корабля.
Мичман, насупившись, вцепился в штурвал и беззвучно матерился. С борта вылетел оранжевый спасик и решил свалить подальше.
— Эдиииик!!! — заорала воспитательница.
— Он сам! — заорал неведомый Дима.
Дали бы по жопе этому Эдику и не мучались. На меня пялилась куча глаз с борта корабля, чем безумно нервировали. Всё, дошли и стали в точке разгрузки.
— Анджуха, найтуй, — отдал команду Карпыч.
Я забросил швартовы, нас крепко принайтовали бок о бок. Я принял железную лесенку трапа.
— Карпыч, принимай по десять, они мелкие. Иначе два часа будем разгружаться, — посоветовал нам сверху матрос с прогулочного.
— Анджей, наверх. Проверяй спасики на всех. Вверху подаёшь по одному, я на приёме.
Я забежал по лесенке и спрыгнул на борт прогулочного пароходика. Меня тут же окружили дети и начали дёргать за шорты.
— Меня первого, меня первого! — стали они орать и бесится. Блять, да где воспитательница или вожатая? Ко мне подскочила тётка в белой футболке и красном галстуке.
— Товарищ матрос, сперва меня, я несу ответственность за детей!
— А вы кто? — спросил я сухопарую тетку с очень злым лицом.
— Вы хам, товарищ матрос, я старший воспитатель. Называйте меня Лидия Петровна, — я старше вас во-первых, во-вторых, я доложу вашему начальству о вашем некорректном поведении.