Подчиняясь неведомой силе, клубок бешено крутился, разгораясь всё ярче и ярче, и вдруг разлетелся в разные стороны десятками разноцветных лент. Они стали быстро меркнуть, пока не растворились в черноте неба, на котором ещё ярче загорелись, словно отполированные морозом, звёзды.
Поражённый этим удивительным по красоте зрелищем, я всё никак не мог оторвать взгляд от неба.
30 ноября
Арктика не прощает небрежности и тем более ошибок, за которые порой приходится жестоко расплачиваться. Сегодня действие этой заповеди ощутили на себе наши ледовые исследователи. По программе сегодня им предстояло бурение на годовалом льду. Поскольку толщина нашего пака аж три метра, Гурий и Ваня, одевшись потеплее, отправились на восточный край поля. Ориентируясь по вешкам, они перевалили через небольшую гряду торосов, чтобы выбраться на однолетнюю льдину.
Пройдя ещё метров двести, они обернулись. Лампочка, ярко светившая на верхушке радиомачт, исчезла. Однако они решили не возвращаться, рассчитывая на вешки, которые должны были торчать где-то поблизости. Но, как ни светили они «летучей мышью»[3], вешки как в землю провалились. Особенно обидно было, что дорога была знакомой, – они не раз ходили по ней проводить наблюдения в светлое время, а сейчас бродили они долго. Так не хотелось возвращаться с пустыми руками.
– Пойдём вперёд, – решил Гурий, – рано или поздно мы наверняка упрёмся в груду торосов, образовавшихся у кромки нашего поля.
Но где же эта знакомая гряда торосов? Пройдя шагов сто, они наткнулись на торосистую гряду. Но это были совсем другие, совершено незнакомые торосы. Может быть, свет фонаря исказил их очертания? Нет, торосы были явно «не те». Дальнейшие события красочно описал в своём дневнике Яковлев.
«Неожиданно впереди мелькнули два каких-то желтоватых пятна, которые почему-то в моём сознании сразу превратились в двух медведей. Один из них как будто спит, другой лежит. Моментально бросив бур и инструменты на снег, я вытащил пистолет. Ваня не раздумывая последовал моему примеру. Правда, мы не очень испугались, так как два пистолета – защита надёжная.
Однако какую же избрать тактику? Наступать или отходить? Решили, что отступать неосмотрительно, так как, если это действительно медведи, они бесшумно погонятся и могут снять с нас скальпы. Лучше встретить опасность лицом к лицу, как и подобает «храбрым полярникам». Мы не могли уличить друг друга в трусости или, наоборот, позавидовать отменной храбрости, так как в темноте не было видно, как ведут себя дула наших пистолетов, неподвижны они или вычерчивают замысловатые фигуры, выдавая наше душевное состояние. Проходит минута, другая, а мы все стоим с поднятыми пистолетами, а жёлтые пятна к нам не приближаются, хотя, кажется, шевелятся. Неужели мы так и будем стоять друг против друга, пока не замёрзнем? Нет, надо двинуться навстречу неизвестной опасности. Сделали несколько шагов. Ноги слушаются не очень охотно. Опять останавливаемся, напряжённо вглядываемся, но противник как будто не идёт на сближение. Тихо, слышно только, как учащённо стучит сердце. Ещё два-три шага, и снова остановка. Пистолеты направлены прямо на чуть виднеющиеся пятна. Да, как будто это два медведя. Что делать? Может быть, уже стрелять? Ещё миг, ещё шаг, почему-то уж очень маленький, – и два несчастных Аякса остановились как вкопанные. Наш фонарь неожиданно выхватывает из темноты две бочки из-под горючего. Одна из них стоит, а другая лежит возле нее. Обе полузанесены снегом, поэтому контуры их совершенно размыты».
Все страхи были сразу же позабыты. Это аэродром. Вон темнеет на снегу посадочный знак «Т». Оказывается, в темноте они заплутали и пошли в противоположную сторону. Успокоенные, они вернулись к оставленным на снегу бурам и вскоре набрели на знакомый торос и вышли к желанному полю.
Но его было не узнать. Всё поле изломано, переторошено. Возле опытных скважин прошла гряда свежих торосов, а под ними оказались погребёнными все сторожки от старых скважин. Пришлось начинать всё заново. Пробили скважины, замерили толщину льда, который стал уже нарастать снизу. Обратно шли, весело переговариваясь, посмеиваясь над своими недавними страхами, а взобравшись на торос, увидели наконец лампочку – маяк на радиомачте.
В общем, всё кончилось благополучно, однако Сомов после этого случая запретил удаляться от лагеря вне видимости лампы-маяка. «Такой риск – дело отнюдь не благородное», – заключил он свою короткую речь.
3