Я успела выругать себя за то, что сбежала, хотела вернуться, но не смогла даже встать из-за слабости и головной боли... Стирала с глаз слезы, но видела все мутно, будто через грязное стекло, и даже казалось мне, что я сама под водой, и оттого становилось еще страшнее.
«Убила», – шептала я, и шепот превращался в вой, и приходилось кусать собственный кулак, потому что... тише, тише, надо быть тише...
Слушая звуки за стенами дома, я замирала, переставала всхлипывать и даже дышать, пока в глазах не начинал меркнуть свет, вновь пыталась подняться, и вновь меня не слушалось тело, а комната тонула во мраке, и казалось, чтобы пройти куда-то, нужно отодвинуть в сторону плотный темный воздух. Я ждала, но никто не приходил.
У меня уже не было слез, или я перестала их чувствовать, закрыв глаза и сжав руками раскалывающуюся голову, когда мне показалось – вернулась в прошлый день, когда в этом камине еще горел огонь. Я открыла глаза... Нет, все тот же мрак, холод и пустота, в камине – угли.
Колдун пошевелился, опираясь на дверной косяк, и только поэтому я его заметила. Протирала глаза долго, тщательно, боясь того, что могу их открыть – и окажется, что Рхис мне примерещился.
– Хватит, – тихо произнес он, отнимая от лица мои ладони. Шагов я не слышала, и оттого казалось, что это призрак.
– Безмаги не могут видеть призраков, – сказала я для себя.
– Так и думал, – откликнулся Рхис. – Ничего не видите. Убивала меня, а получилось – себя чуть до смерти не довела...
Я принялась было объяснять, он сел рядом и остановил поток речи просто:
– Успокойся.
Потом я поняла – он обнял меня, чтобы показать, что живой, что сердце бьется. А тогда просто послушалась – успокоилась.
– Я понял все, – уже веселее сказал Рхис. – Правда, не сразу... Сложнее всего было до дома добраться.
– Извини, – пробормотала я. – Подняться не могла.
Он не ответил.
– Даже одежда не мокрая, – заметила я. Это как будто я только что выбралась из ледяной воды и вообще мертвая, а он – наоборот, теплый, живой.
Рхис снова промолчал. Я подняла голову, желая убедиться, что он и вправду все понял и не держит на меня зла.
С мокрых потемневших волос за шиворот катились крупные капли, на пол с одежды натекла грязная лужа, на маге не было сапог и плаща... Кожа была холодной, рубашка – сырой.
– Как так? – выдохнула я.
– Не знаешь? – растерянно спросил Рхис, поворачивая мою руку ладонью вверх и накрывая своей.
– Нет.
Сквозь пальцы, делая их светлыми, хрупкими и чужими, мерцал теплый яркий огонек. Рхис склонил голову набок, не отрывая взгляда от сияния.
– Я тоже.
Домой я вернулась ранним утром и села на пороге. Не заметила, куда время ушло, мы ж так и сидели, смотрели на огонек, боясь пошевелиться, пока он не погас.
Общий дом стоит на холме, за городскими стенами, то ли стражем, то ли... напоминанием? Впервые об этом задумалась. А что, глядите на нас, маги! Глядите и думайте – не станете ли беспомощны на старости лет? Не будете ли хуже нас?
Хотелось подумать, хотелось побыть в одной.
– А вот и сестра твоя вернулась! – радостный возглас и скрип двери заставили меня вздрогнуть. Плакун с тепло укутанным ребенком на руках присел рядом. Белозер, обосновавшись на коленях парня, немедленно попытался освободиться от недавно связанной дедом шапочки и шерстяного одеяла.
– Не-а, – покачал головой Плакун. – Простынешь еще, и что мы делать будем? Тетка, ты хоть ему скажи.
– А он понимает? – вздохнула я, поправляя шапочку мальчика. – Вот солнце разгорится... через месяц-другой... и будешь без шапки гулять, идет?
Белозер и вправду понял, а может, просто отвлекся, решив, что гораздо интереснее хватать тетку за нос.
– Конечно, все понимает, – хмыкнул Плакун. – И даже говорит, но ничего не понятно... Белозер, а где у Полыни уши?.. Во-о-от, правильно, за ухо, а скоро и скажет «Что ж ты, сестрица, всю ночь незнамо где шатаешься?»
Белозер, радостно улыбаясь, залепетал что-то, как мне показалось, согласное.
– Давно пришел, братишка? – спросила я.
– Да только что, – поморщился Плакун. – Заглянул к младшенькому, а тот возьми и проснись, как ждал!
– Иди отсыпайся, я посижу, – предложила я. – Да и покормить надо...
– Это меня покормить надо, – доверительно сообщил Плакун. – А этот не хочет, я предлагал... Ладно уж, сейчас на свежем воздухе снова заснет, а я пока тебя послушаю.
Мне пришло в голову расспросить Плакуна, не встречал ли он новых безмагов в городе. Оказалось, нет.
– А что у тебя с ними? – помолчав, спросил он. Белозер в то время уже сосредоточенно возился с пуговицами на его куртке, успев расстегнуть две и почти оторвать одну.
– На знакомца моего напали, – призналась я. – Рыжий такой, колдун, приходил к нам... Подло напали, втроем на одного, а он ни причины не знает, ни кто их нанять мог.
– Так уж не знает? – спокойно произнес Плакун. – Может, знает, но молчит?
– Может и так, – не стала спорить я. – Да только его и после убить хотели...
Рядом с Плакуном мне всегда легко говорить. Да и, наверное, нужно это было – все рассказать, чтобы самой понятней стало. К тому же, одна вещь интересовала.
– Вот слушай, мне Вьюнок рассказывала, что в лесу свечение видела, и в небе... И у меня так было в детстве, давно очень.
Белозер все-таки оторвал пуговицу, Плакун забрал ее, чтоб мальчишка не вздумал потянуть в рот деревяшку. Малыш не расстроился, принялся за другую. Может, уже серьезным стал, может, как-то почувствовал, что не время капризничать.
– И что? – спросил Плакун и тут же ответил:
– Я тоже видел, тоже мелким был. Всякое видел, и красивое, и страшное. Потом прошло, лет в десять, наверное...
– Ты маленьким был... И я... А вот сегодня...
Рассказала. Про то, как мы с Рхисом встретились с безмагами, и я столкнула его с обрыва, и сама поверила в его смерть. Сказала и про сухую одежду, внезапно ставшую мокрой под моими руками, только про огонек в ладони умолчала. Оставила себе секрет.
Рхис, хоть и спасся с помощью силы своей, но в реку окунуться успел – и, выбравшись, морок навел, чтобы домой добраться, не объясняя стражникам и знакомым, почему мокрый. И вот его-то я поначалу и увидела...
– Понимаешь, я колдовство видела, – пробормотала я. – Обманное заклинание, чтоб никто не понял, что Рхис только из воды вылез. И в детстве, выходит, мы все что-то такое видели... Так он считает.
С Кипреем и Горицветом такого не случалось, по словам Вьюнка. Соврали или забыли?.. Как же легко я поверила рассуждениям Рхиса!
– Он пытается узнать, почему мы сейчас магии не видим, – сказала я. – И мне тоже хочется верить, что он все выяснит.
У Плакуна глаза горели, но говорил он тихо, потому что Белозер уже задремал.
– А пусть сюда приходит, – произнес брат. – Пусть всем нашим расскажет... Они ж рады будут помочь, вот как ты. И все вспомнят, что там сами видели...
– Думаешь? – только и спросила я. Такая простая мысль не пришла в голову ни мне, ни Рхису. Подозреваю, в понимании колдуна мы все равно были угрюмцами, не желающими общаться с кем-либо, кроме своих. Вот он и цеплялся за знакомство со мной, не стараясь заговаривать с другими...
– А что? – Плакун поднялся осторожно, убаюкивая Белозера. – Стремленье-то хорошее.
– Иди уложи, – шепнула я, придерживая дверь. – И спускайся, приготовлю что-нибудь. И куртку прихвати, пуговицу пришью.
– Две уже, – улыбнулся Плакун. – Рукастый парень растет...
Позже, когда я пришивала на место пуговицы, Плакун, разомлевший от сытости и чуть ли не дремлющий за столом, снова повторил:
– Зови, точно зови... Хоть и я узнаю, с кем таким сестрица по ночам пропадает.
За что еще люблю Плакуна – шутить умеет. И не со зла – в этом мы все хороши, – а так, по-доброму.
– Спи иди, – сказала я. – Куртку в сенях оставлю.