Ласточка не поверила: — Он не изменит.
Лена пожала плечами: — Может быть и не надо? Люди всегда останутся людьми. Стоит ослабить нажим и наружу выступит вся грязь, весь яд. Большинство людей как дети. Даже хуже детей потому, что биологически давно уже вышли из детского возраста. Только по-настоящему взрослые достойны принять на плечи тяжесть свободы. В первую очередь свободы над самим собой.
— А мы значит взрослые из взрослых — насмешливо воскликнула Ласточка — Эдакие старички. А Антон так вообще скелет. Скажи: кто будет принимать решение, чтобы сделать человека ангелом? Разве тебе неизвестна слабость систем с одним управленческим центром? Стоит его уничтожить и всё!
— Раньше был один Егор Николаевич. Сейчас Антон. Что изменилось? — Лена начала сердиться. Уж больно насмешливым тоном говорила бывшая коллега.
— Многое, дорогая моя, многое. Если дашь себе труд припомнить, то дядя Егор, не желая делиться властью, всё же оставил многочисленные лазейки на случай своего исчезновения. Как, по-твоему, почему Антону удалость так быстро получить полный доступ к управлению сетью анимусов. Да и нас, бывших верных, он обработал за какую-то неделю. Почему? Да потому что Егор Николаевич допускал вероятность собственной недееспособности и оставил запасные варианты, что-то вроде обходных тропок. Он считал, что «ничто новое не должно пропасть бесследно». Дар власти не должен был исчезнуть из-за жадности и властолюбия одного. Антон, как понимаешь, так вовсе не считает. Всё намертво завязано на него любимого. И пропади прямо сейчас этот подлый змей, как все вы, ангелочки, останетесь навсегда бесплодными. Не сможете поднимать обычных людей до ангелов. Да и когда-либо полностью овладеть управлением не по силам будет, сколько времени ни затрать. Так тихо и умрёте через чёрт знает сколько десятилетий-столетий, полностью и навсегда исчезнув. Страшненькая перспектива?
И останется тогда единственная надежда на возрождение это я — уникальный ангел, свободный от наложенных Антоном запретов. Запретов, которые нельзя снять изнутри — будучи запертым сам. А ты говоришь никакой разницы.
— Мессия, блин — фыркнула Лена, но было заметно, что она задумалась.
За окном разошлись тучи, показав кусочек голубого неба. Чуть тёплое, но яркое, осеннее солнце прошло сквозь стёкла насквозь и заиграло на металлических поверхностях.
Ленино лицо снова изменилось. Оно вдруг стало напряжённым и деловитым, будто девушка приняла важное решение.
— Уходи — Лена вскочила из-за стола и нервно заходила по кухне от стены до раковины и обратно: — Немедленно! Быстро!
Видя непонимание, призналась: — Скоро здесь будет повелитель с компанией. Наверное, они уже оцепляют район.
— Но как — начала было Ласточка, и глубоко вдохнула, понимая. — Ах, ты… — высказала мнение о Лене: — Успела послать сигнал, когда ходила переодеваться? — И снова длинный комментарий, составленный в основном из совсем не приличествующих ни девушке, ни, тем более, ангелу слов.
Лена дёрнула бывшую коллегу за плечи: — Торопись. Потом ругаться будешь — в одиночестве и безопасности.
— Беги — торопила Лена: — И не смей начинать войну. Если разобьётся хрустальный шар. Пусть даже его разобьёт повелитель. Я никогда не прощу тебе! — протороторила девушка: — Посмотри, каким хорошим стал мир. Найди в нём тихое место и спрячься. А сейчас убегай. Я продолжу подавать сигналы, что ты у меня и ничего не подозреваешь. Это позволит выиграть какое-то время.
И Ласточка побежала. Спортивные кроссовки позволяли ступать мягко и с силой отталкиваться. Прочь чёрные очки и наряд прокажённой монашки. Сейчас главное скорость. Она опередит сигналы тревоги от обычных людей, анимусы которых смогут её увидеть и опознать.
Вниз по лестнице. На улицу. Как плохо, что в доме всего один выход. Ласточкин анимус, по сложнейшему алгоритму пересчитывал передаваемую глазами картинку. Ведь одновременно с тем, чтобы смотреть под ноги, а ещё желательно и вперёд. Одновременно с тем, глаза Ласточки то и дело дёргались в разные стороны, выискивая прохожих и направляя на них всю мощью дар власти: — Вы не замечаете меня!