-От таких рассуждений народ и вымирает – наставительно, хотя и несколько равнодушно заметил дядюшка.
-Нарожаю ещё детей – пообещала Оля, – Какие мои годы.
-Целых двадцать шесть лет.
-Всего двадцать шесть – поправила Ласточка. Против воли в голосе прозвучал вызов.
Дядюшка покладисто согласился. Поднеся рюмку с коньяком к носу, неторопливо вдохнул: – Хороший.
-Иван выбирал – сказала Ласточка. Видя недоумение, разъяснила: – С декабря прошлого года любовь всей моей жизни.
Кивнув, дядюшка чуть-чуть пригубил коньяк.
-Много платишь за квартиру? Оля пожала плечами: – Нормально. – А то жила бы с родителями. Да не крути головой.– Дядя пожевал губами, потому улыбнулся: – Кстати, я привёз подарок. Где мой портфель?
Оля принесла портфель из коридора.
-Вот.– На стол был выложен стеклянный шар с крохотным домиков внутри. Обтянутая кожей, худая рука старика встряхнула подарок. Внутри шарика закружился искусственный снежок. О чём я думаю – мысленно укорила себя Оля – Обычная старческая рука. Но всё же, что меня гложет. Почему, кажется, будто что-то неправильно, только я никак не могу понять что именно?
Дядюшка что-то спросил.
-Прости, я задумалась– переспросила Ласточка.
-Говорю: нравиться мой подарок.
-Ещё бы! Только этой зимой слишком много снега.
-Твоя, правда – согласился дядя Егор. Не сговариваясь, они посмотрели в окно. Там по-прежнему бились редкие снежинки, словно пингуя1 Ласточку и её дядю. Люди, вы тут. Вы ещё тут. Тут, тут, тут. Но всё равно однажды вы выключите свет и ляжете спать. Надо просто немного обождать.
-Я тебя не отвлекаю?– спросил дядюшка, отдавая дань вежливости.
-Ни в коем случае – порывисто ответила Ласточка. Задела стол коленкой и коньяк в рюмках опасно всплеснулся: – Сегодня свободный вечер.
Дядюшка задумчиво сказал: – Мне кажется, человека лучше всего характеризуют его вечера. Что он делает, как их проводит. Скучным людям будет скучно наедине с самими собой. Их спасает шумная компания или, на худой конец, телевизор.
-Можно задать вопрос?– вдруг спросил дядюшка, возвращая на стол рюмку, из которой так и не отпил во второй раз: – Пусть это будет как бы игра. Отвлечённое философское умствование. Чтобы ты, Оленька, сделала, если бы неожиданно и негаданно получила власть?
-В чём заключается власть. Над чем? В какой форме?– Ласточка любила психологические игры, правда не догадывалась, что дяде известна её скромная слабость. Кажется, они раньше никогда не говорили об этом – разница в возрасте и всё такое. По крайней мере, Оля не могла припомнить похожую беседу с дядей Егором. Она обсыпала лимонную дольку сахаром и собиралась съесть.
А дядюшка тем временем говорил: – Естественно над другими людьми, это единственная настоящая власть. С формой несколько сложнее. Допустим, можно было бы отдать любому человеку словесный приказ и быть уверенным, что он выполнит его точно так, как понимает. Приказ состоит из любого числа слов. Единственное условие – находиться с объектом на расстоянии разговора.
Жуя обсыпанный сахаром лимон, Оля неразборчиво спросила: – Какие-нибудь ограничения?
Дядя Егор задумался. Девушка успела съесть лимон до конца и только на белоснежных зубах скрипели последние сахарные песчинки, когда дядюшка ответил: – Твоя, правда, без ограничений было бы не так интересно. Пусть в один момент времени можно приказывать только одному человеку. Также нельзя слишком часто и слишком долго пользоваться способностью – просто устанешь, как если бы несколько часов бежала в гору. Но однажды отданный приказ действует длительное время. Скажем несколько часов или даже дней. Можно приказать кому-нибудь сделать что-то завтра или через неделю. Можно приказать забыть какое-то воспоминание или приказать разуму вместо красного цвета видеть синий. Пожалуй, это квинтэссенция власти, разве я не прав?
Оля задумчиво перемешивала ложечкой остатки на дне чашки. Дядюшка не торопил. Он снова взял рюмку и обмакнул в коньяк губы. Отпив чуть-чуть, как голубь.
-Чтобы я сделала?– Ласточка отложила ложку и подняла кружку, однако не стала допивать чай, просто оставив на весу: – Жила бы в своё удовольствие. Пользуясь властью для удовлетворения своих желаний. Постой! Если можно отдать безусловный приказ любому человеку, то значит и себе тоже. Можно приказать себе иметь фотографическую память, стать умнее или…
Дядя Егор довольно, но слегка удивлённо кивал. Видя, что Ласточка задумалась, ослеплённая богатством возможностей, сказал: – По условиям задачи «любому». Значит и себе тоже. Быстро догадалась. Только не надоест ли жить в своё удовольствие? Есть что хочешь, спать с кем пожелаешь, быть, где только захочется. Париж, Рим, Лондон. Нет нужды в деньгах и все люди твои игрушки. Но сколько же можно играть, неужели не надоест?
-Не знаю – сказала Ласточка.
Они помолчали. На скатерти крохотная коричневая точка от капельки чая.
-Ответь, почему люди обычно стыдятся лучших, а не худших своих мыслей – неожиданно спросил дядюшка. Его голос звучал сварливо, словно говорил архетип всех дядюшек на свете: по стариковски вредных, но в глубине души добрых: – Почему лучшие побуждения остаются не высказанными, а наихудшие наоборот выпячиваются. Отчего люди стараются выглядеть хуже, чем они есть?
-Не понимаю – пролепетала Ласточка.
-Я же знаю, о чём ты думала – всё так же ворчливо продолжил дядя Егор: – Ты хотела сказать, что попробовала бы изменить мир к лучшему. Скорее всего, у тебя ничего бы не получилось, ты и сама понимала это, но хотя бы попробовала. Хотела сказать, что приказала бы себе стать не только умнее, но лучше. Лучше во всех смыслах и в моральном тоже. Однако почему-то не сказала. Вместо этого: удовлетворение желаний, вывешивание грязного белья. Нет, я уверен, что ты приказала бы влюбиться в себя десятку красивых мальчиков. Может быть, превратила бы жизнь неприятных тебе людей в ад. Но ведь не только это. Не только. Зачем стесняться своих самых лучших побуждений?
Лицо Оли пылало. Казалось, дотронься до пунцовых щёк, до лба, оттенка спелого помидора и обожжешься. Говорить с дядей на такие темы и так свободно, всё равно, всё равно – она не могла придумать подходящего сравнения – всё равно, что говорить с отцом.
Наконец Ласточка тихо-тихо сказала: – Разве можно узнать, как я повела бы себя, получив дар власти. Хочется надеяться, но я боюсь себя, своих желаний и страшных возможностей. Сделать мир лучше. Сразу хочется спросить «что значит лучшие». Конечно, я подумала об этом. Но облечь мысли в слова было бы неправдой. Хвастовством…
-Фарисейством – закончил дядюшка – Прости, я смутил тебя.
-Ничего – Ласточка вытирала лицо платком.
По правилам хорошего тона разговор следовало перевести, например, на погоду, но дядюшка упрямо продолжил: – Имей возможность поделиться властью при этом, не теряя её, поделилась бы с кем-нибудь?
После долгого раздумья Ласточка произнесла одно слово: – Да.– Она пришла в себя. Кожу на лице больше не щипало, а зеркальце в карманной косметичке отражало всего лишь слегка растерянную девушку.
-Но почему!– впервые дядя Егор слегка повысил голос: – Делиться властью с другими почти противоестественно. Твоя, правда, почему «да»?!
-Этот дар не должен пропасть – задумчиво сказала Ласточка, впрочем, не глядя дяде в глаза: – Ничего новое не должно быть потерянно безвозвратно.– И совсем тихо прошептала: – Потерянно для человечества.– Можно смеяться – подумала она – Человечество – такое громкое и смешное слово. Чем же мы занимаемся, господи, боже мой! Приехал, называется дядюшка.
-Это всё, что я хотел услышать – Егор Николаевич разглядывал племянницу, заставляя ту смущаться и ещё дальше отводить глаза.
-Неужели сеанс психологической разгрузки закончился – попыталась пошутить Оля –А думала затянется на всю ночь.
На столе лежит шар из стекла – дядюшкин подарок. Искусственный снег успел опуститься, накрыв игрушечный домик белой пеленой.
-Почти закончился– поправил дядя Егор.
-Что? – Почти закончился сеанс.
-О нет!