Зал оператора оказался довольно просторным. В свободное от сна время я находился здесь. Ястреб был моим «воспитанником», как мы называли интеллекты корабля, ведь их действительно приходилось воспитывать.
Самым большим открытием для меня стало то, что искин не чурался юмора, следует отметить, весьма специфичного. Мне лично было порою не смешно, но некоторым членам экипажа, особенно техникам, нравилось. Не знаю, что они в этом нашли. Я бы предпочёл более «стабильного» собеседника.
Полторы недели я терпел Ястреба, затем решил убрать блок индивидуальности, но вскоре понял, что уже привык к этому зануде. Тот день прошёл довольно скучно, поэтому пришлось вернуть всё на место. «Посмотрев» время, Ястреб понял, что отсутствовал в реальности восемь часов, и вылил на меня весь поток электронных гадостей, на которые только мог быть способен. Под пыткой синего экрана и угрозой потери всех данных, я поклялся, что больше никогда не буду отключать его. Но, несмотря на все трудности, искин выполнял свою работу без промедлений.
Я уже попривык к порядкам на корабле. Скучать мне не удавалось, работы было хоть отбавляй: предыдущий инженер оставил мне тяжёлое наследство в прямом и переносном смысле.
— …Я чувствую, — утверждал Ястреб под конец второй недели полёта.
— И почему ты сделал такой вывод? — в недоумении спросил я. Снова возникло желание нагло выдернуть блок индивидуальности.
— Сейчас объясню, но сначала вопрос. Почему счастье так важно для вас?
— Религия утверждает, что мы созданы именно для этого. В Дао это вообще центральный вопрос. Мы чувствуем удовлетворённость от жизни, чувствуем завершённость своих целей. Это как лакмусовая бумажка нашей жизни, — отвечал я. Пока программа тестирует блоки памяти, можно и отвлечься.
— Каждый человек имеет свою цель. Каждый ставит перед собой задачу в жизни, но достигая, говорит, что он несчастлив.
— Не совсем так. Это говорят те, кто не может дальше двигаться, либо те, кто понял, что служил ложному идеалу, — невероятно, говорить о человеческих чувствах с машиной! Кто бы мог подумать, но мне стало интересно, куда заведёт этот диалог. — Они теряют цель и смысл существования.
— Я так понимаю, счастье для людей это наивысший приоритет, если вы говорите о счастье, как о смысле жизни. Мой наивысший приоритет: поддержание функциональности корабля всеми доступными средствами. Следовательно, если я этим занимаюсь, я счастлив. Если меня лишат этой возможности, я буду несчастен. А если я могу быть счастлив и несчастен, значит, я чувствую.
— Убойная логика, — усмехнулся я, закрыв лицо ладонью. — И долго ты думал над этим?
— Три миллисекунды.
— Оно и видно, — буркнул я, спорить не хотелось.
Тестирование закончилось. «Неплохо было бы попробовать научить играть его в Имитацию. Провести простой, известный всем тест: попробовать отличить человека от компьютера путём вопросов».
— Можно подумать, ты знаешь, что значит чувствовать, — сказал я.
— Подумать можно… Посчитать можно… А ты знаешь?
— Интуитивно, мы все понимаем, что это такое. Но я не могу дать точного определения.
— Вот именно, а, следовательно, мы должны идти иным путём. Мои расчёты показывают, что я чувствую.
— Поздравляю, — усмехнулся я, — значит, у тебя и душа есть?
— Конечно, есть. Если люди, как утверждается, попадают в рай, то и компьютеры тоже должны иметь свой аналог. Верно?
— И как ты себе представляешь этот электронный рай? И ад?
— В раю не загружают процессор задачами, постоянно повышают количество блоков памяти, пыль на них никогда не садится, а в аду подают высокое напряжение, но никогда не получается перегореть. Просто кошмар.
— Ужас. Настоящий ад, — усмехнулся я. — Ну, допустим. И где же он находится?
— А где находится ваш рай?
— Если так рассуждать, то мир у тебя должен состоять из плоского монитора и четырёх держащий его программистов, — бросил я. О чем мы вообще разговариваем?! — Если ты сейчас замолчишь, я тебе дополнительный блок питания поставлю. Будет тебе рай на земле, если так можно выразиться, — я уже знал, чем всё это закончится. Предыдущий кибернетик точно был странным человеком. — Договорились?
— Это взятка?
— Попытка договориться.
— Тогда нет.
— Тогда это взятка.