-- Но почему люди на это идут? – тихо спросила я Александра. Рыжебородый мужчина за тридцать сделал шаг вперед. Он не выглядел и в половину таким же воодушевленным, как женщина до него. У желтого тюльпана, который он слишком сильно сжал в руке отвалилась головка.
-- Деньги, -- промолвил Александр, -- проблемы с законом. Зависимости, от которых не излечиться другими способами. Взгляни на его руки.
Я обратила внимание на то, что запястье мужчины были покрыты следами от многочисленных уколов. И то, что я приняла за нервозность, на самом деле было ломкой. Искра может спасти от алкогольной и наркотической зависимости. Благодаря своей второй половинке человек чувствует себя завершенным. Значит и псевдоискра тоже способна заполнить дыру в душе, прожжённую наркотиками. Карточки взлетали вверх, и спустя несколько минут и этот лот был продан. На сцену поднялась девушка на костылях, та, которую Аэриса встретила накануне. Те несколько шагов, что она сделала без посторонней помощи дались ей нелегко и девушка сделала несколько вздохов, восстанавливая дыхание. Мужчина, который до этого напряженно вглядывался в темноту отшатнулся, он замотал головой, сказал что-то на непонятном мне языке, обращаясь к человеку за кулисами. Скорее всего его словами были «Я на это не подписывался». Он взирал на женщину с жалостью и плохо скрытым отвращением, явно представив себе, что ему придется притрагиваться к ней. Мужчины ведь не способны имитировать желание, природа создала их куда честнее. Аэлана не расстроилась, вряд ли она ожидала другой реакции. Она проворно протянула свою тонкую руку, похожую на обезьянью лапку и коснулась его лица. В этот момент отвращение исчезло из взгляда рыжеволосого, он рассмеялся гортанным и радостным мужским смехом и подхватил ее на руки. Костыль рухнул на сцену с гулким звуком. Он бросил длинную тень, пересекшую светлый паркет. Я предпочла рассматривать эту тень, чем мужчину, страстно целующего женщину, на которую он несколько мгновений назад взирал с отвращением.
Дальнейшее происходило по сходному сценарию. Мужчины и женщины выходили на сцену в одиночестве, а уходили в сопровождении итхисов. Иллюзорные чувства заставляли их стенать и плакать от счастья, итхисы лучились от самодовольства. Приятно, когда тебя любят.
-- Чему они так радуются? -- тихо спросила я Александра. От разворачивающейся перед глазами картины уже начинало тошнить. Пусть люди добровольно выставили себя на торги, смотреть на это не становилось приятней.
-- Тому, что магия их крови сильна. – последовал ответ. Подумав секунду, Александр решил пояснить, -- Чем древнее род и сильнее кровь, тем больше вероятности, что псевдоискра свяжет итхиса и простого человека. А дети Луны могут заставить полюбить себя в 99 процентах из 100.
-- Аэриса коснулась Элио при мне…
-- Элио – ребенок Искры, но он итхис сильной крови. Поэтому между ними ничего быть не может.
Хотела бы я сказать, что Александр ой как ошибается, и его сестра влюблена в Рамаса, но промолчала. В конце концов, Аэриса не афиширует свои чувства. И скорее всего возненавидит меня, если я поделюсь с кем-нибудь своими наблюдениями на этот счет. На нас зашикали. Мы мешали слушать, как мужчина пел серенаду слепой девушке, которая «приобрела» его минутой ранее.
-- Пойдем отсюда, -- предложила я: – Ничего нового я не увижу.
--Я насмотрелся на это шоу, когда был подростком.
Мы встали со своих мест и направились прочь из зала. Благо, никто не обратил на нас внимания. На сцене появилась новая девушка, и она была настолько хороша собой, что таблички взлетали вверх с немыслимой скоростью.
Темнота коридора услужливо распахнула объятья. По ней мы передвигались в ту самую безобразную розовую гостиную, где встретились впервые после долгой разлуки. Мне не хотелось спрашивать, покупал ли Александр людей на аукционе, вместо этого я спросила:
-- Сколько лет тебе было, когда ты покинул Октавию?
Александр подарил мне улыбку:
-- Восемнадцать. Я обучался в Швейцарии, поэтому перебрался туда. Потом была стажировка в Швеции и Китае, дополнительное образование в Голландии, путешествия по всему земному шару и со временем, я понял, что не желаю возвращаться домой. Вернее, что Октавия перестала быть моим домом.