Мы снова сталкиваемся взглядами, это снова разряд тока, снова коротит и искрит.
И то положение, в котором мы находимся… Ребенок на руках, и мы так близко.
В теории, если бы мы не расстались, у нас уже мог бы быть свой малыш. А, возможно, даже не один.
От понимания сердце сжимается.
Замечаю, что у Еси на глазах снова слезы.
И что-то мне подсказывает, что думает она сейчас о том же, о чем и я.
Глава 19. Еся
Я могу назвать этот день самым прекрасным и самым ужасным за последнее время.
Прекрасным, потому что на свет появился малыш, и это не иначе, как настоящее чудо. Он дико смешной и забавный, очень теплый и еще смешно сморщенный, потому что еще каких-то двадцать минут назад он был в животе у своей мамы, а сейчас лежит завернутый в одеяльце на руках своего родного дяди, который глаз с него не сводит.
А вот ужасным… Как раз из-за последнего пункта. Видеть абсолютно счастливого Демида с новорожденным ребенком на руках — это гамма эмоций. Радость за то, что они дождались это счастье. Этот малыш будет купаться в любви уж точно. Грусть, когда посмотрела на Демида и подумала, что это мог бы быть его ребенок от другой женщины… Эти мысли очень странно отозвались во мне тупой болью. Я не ожидала от себя такого.
И отчаяние… за то, что у нас мог бы быть такой же прекрасный малыш, если бы мы не потеряли всё, что было между нами. А сейчас у меня большие проблемы с гормонами и гора таблеток на завтрак. Мне не то что родить — мне забеременеть непросто, а потом еще и выносить. И так это всё… больно, блин, что слёзы по щекам стекают без остановки, и сделать я с ними ничего не могу.
Отхожу от Демида на несколько метров и смотрю ему прямо в глаза, не моргая. Он странно реагирует. Такое ощущение, что все мысли мои читает, все до единой. Потому что замирает сразу и поджимает губы немного. Так делают, когда сожалеют. Но мне не нужно сожалеть. Это точно лишнее. И точно не он это делать должен.
— Я поеду домой, — говорю негромко и шагаю спиной в сторону выхода. — Вызову такси, машину отдай Мирославу, пожалуйста, он говорил, что привезет сам.
— Почему это не могу сделать я? — спрашивает словно со злостью, и меня прорывает ещё сильнее. Не нужно. Ну пожалуйста, давай просто забудем, давай просто снова не будем видеться много лет, а ещё лучше вообще никогда.
Ну я ведь отпустила, я ведь научилась не вспоминать и перестала ночами плакать, даже несмотря на то, что у меня кота зовут твоим именем. Ну зачем ты сейчас всё это делаешь, зачем возвращаешь меня в то время, когда я верила в то, что кроме тебя никого не смогу полюбить?
Качаю головой и не могу перестать плакать, и буквально выбегаю из больницы, глупо надеясь, что это хоть как-то мне поможет.
Пробегаю мимо машины, понимая, что я действительно не в силах сесть за руль, и достаю телефон, стараясь очень быстро вызвать такси через приложение.
Звоню Мирославу. На эмоциях, резким порывом, пока хожу кругами и жду такси, надеясь, что Демид не выйдет сейчас на улицу, а ещё на какое-то время останется с Ярославой.
— Есь? Все в порядке? — спрашивает Мирослав обеспокоенно, отвечая на звонок, и я пытаюсь дышать, чтобы он не слышал, что как дура стою тут и реву.
— Всё хорошо. Я просто хотела сказать, что согласна у тебя работать, — выдаю быстро на одном вдохе, стараясь не всхлипывать.
— У тебя точно всё хорошо, Еся?
— Ты берешь меня на работу или нет?! — меня злит его желание докопаться до правды и попытки влезть мне в душу. Не надо! Оставьте меня все в покое!
— Конечно, — сдается Мирослав, — я же сам предложил тебе. Приступай в любое время.
— Завтра. Я хочу завтра.
— Жду к восьми. Не опаздывай.
Бросаю трубку и не знаю, как себя чувствую. Не знаю, правда. Эмоций слишком много. Настолько, что они чуть притупляются из-за обилия и я почти ничего не чувствую. Это когда так горячо, что, кажется, даже холодно. Или когда холод обжигает. У меня внутри сейчас примерно так же. Так много всего, что разит пустотой.
Такси приезжает и я усаживаюсь назад, упираясь головой в окно. Перед глазами образ Демида на руках с ребенком, и я снова не могу контролировать свои эмоции, представляя это.
Жалею ли я, что мы расстались? Черт, да.
Хотела бы я построить с ним семью? Очень.
Родить ему детишек и печь блинчики по утрам? Да.
Мне было сложно признаться в этом самой себе, но я действительно до сих пор скучаю. Так глупо и, наверное, даже стыдно. Что так и не смогла за пять лет отпустить или впустить кого-то ещё в свою жизнь.
Жить прошлым — ужасно. Нужно уметь двигаться вперёд и становиться лучше. Но я не умею. У меня не получается, совсем.
До дома мы едем целую вечность, попадая в пробку из-за какой-то аварии, но в машине как-то спокойно и тихо, что меня это совсем не тревожит.
В квартиру захожу абсолютно разбитой. Хватаю на руки кота, которого вынуждена из-за своей глупости называть другим именем, и иду на кухню, собираясь заварить себе огромную кружку чая. А потом пить в одиночестве его, сидя на диване, укутавшись в плед.
Звенит будильник, напоминая о приеме таблетки, и я иду к ящику, чтобы достать блистер и выпить, но в дверь неожиданно звонят, и я отвлекаюсь, топая в прихожую.
Кого там ещё принесло?
Открываю дверь, даже не глядя в глазок, но тут же пытаюсь ее закрыть.
Я не понимаю, зачем он пришел. Для чего? Добить меня?
— Дём, что тебе…
Задыхаюсь и замолкаю, когда он набрасывается на мои губы и прижимает меня к двери, тем самым закрывая ту за собой и оказываясь внутри квартиры.
Я забываю все на свете слова, голова сразу пустеет и я могу только двигать губами в такт Демида и пытаться не умереть от переизбытка чувств.
Это так… это так же сладко, как раньше! Словно не было долгих лет разлуки. Поцелуи Демида всегда были головокружительными, и сейчас мне даже кажется, что от его губ и языка я могу легко потерять сознание.
Он целует без остановки, напирая сильнее. Рычит в мои губы, отчего я мурашками покрываюсь, и сжимает руками талию, заставляя тяжело дышать.
Я не понимаю, что происходит, но ни сил, ни, что уж там, желания останавливать всё это, у меня нет.
На краю сознания мелькает, что у него есть девушка, и, черт возьми, это неправильно! Я заставляю себя оторваться от губ Демида, но он сразу же переходит поцелуями на шею, отчего я не могу сдержать стон.
— Дём… у тебя… мамочки, м-м, у тебя девушка, я не…
— Мы расстались. Я поставил с ней точку как только понял, что мне срочно нужно приехать к тебе, — бормочет мне в шею, вызывая дрожь, и я как безвольная кукла сдаюсь в ту же секунду.
Я не думаю о том, что будет завтра или даже через час. Я не думаю, какие будут последствия или что вообще нас ждёт дальше.
Я просто…
Мне просто так отчаянно хорошо, что снова хочется плакать.
Демид возвращается к губам, сминая их в таком же торопливым поцелуе, и я окончательно отпускаю ситуацию и отвечаю ему.
Поднимаю руки, зарываясь пальцами в отросшие пряди на затылке мужчины, и не контролирую дыхание, которое сбивается так чертовски сильно, что я банально боюсь задохнуться.
Его губы переходят на щёку, затем покрывают поцелуями ухо и спускаются на шею. Демид несдержанно кусает меня за чувствительное место у горла и я вскрикиваю, не успевая за его напором.
— Моя девочка, — я едва ли понимаю, действительно ли слышу все это, или это просто плоды моей дурацкой фантазии.
Демид дёргает полы моей блузки в стороны, срывая пуговицы, и впивается губами в грудь, прикусывая кожу и сжимая её руками.
— Дёмочка… — шепчу почти не отдавая себе отчёт в словах, только тяну волосы сильнее и пытаюсь оставаться в сознании.
Он целует жадно, становится на колени и продолжает покрывать поцелуями моё тело, в этот раз одаривая живот и ребра.
Я так не вовремя думаю о том, что немного поправилась, что наверняка выгляжу не так, какой ему хотелось бы меня видеть. Становится неловко и хочется чуть прикрыться.