Паренек, которого Иванка спасла, уже довольно сносно передвигался сам, однако девушка не отпускала его от себя. У него сильно кружилась голова, он периодически терял равновесие. Иванке удалось у костра встретить земляков, и из расположения к ее дяде они дали ей кипяток и краюшку хлеба. Паренек не смог жевать. Иванка, стесняясь того, что она это делает, разжевала и заставила рыцаря немного поесть со своего рта, запивая водой.
- Кто у тебя, мосаль?- случайно заглянув под их полог, истеричным голосом спросила местная плебейка в разодранной одежде.
Наш, подранок!- на характерном патриотическом сленге уроженцев Лова ответила Иванка.
Не ври! Мосали пахнут особенно, и твой не исключение!
Неизвестно, во что бы вылилась их перебранка, на которую стали обращать внимание, но тут закончилось совещание между драконами и импер чиновниками. Стало ясно, что будет дальше. Глава Магического Ордена решил возобновить сражение, используя в качестве ударной силы отряд кирасир.
Лязгнули опускаемые забрала Стальных всадников. Снегопад уже давно закончился, и сквозь расходящиеся тучи прорвался лунный свет. Он красиво осветил кирасир: их сияющие шлемы, гофрированные ребра жесткости лат, кольчужные перчатки, позолоченные стремена, ведовские узоры на доспехах лошадей. Иванка мысленно признала, что и символы смерти могут завораживать. Особенно в движении, когда крутящиеся мечи придали поскакавшим в бой всадникам вид языческих богов со старинных гравюр. Земля затряслась так, что казалось, будто от этого трясения смотрящиеся теперь, как карлики, Черно-оранжевые должны перемешаться и попадать.
Хотя сердце Иванки и было с мужественными воинами когорт, великолепие атаки тяжелой кавалерии, напряжение, с каким все наблюдали за ней, захватило ее. Девушка уже не знала, что ей сильнее хочется: чтобы кирасиры выиграли сражение, весь этот ужас закончился, или рыцари выстояли, что означало дальнейшие смерти и мучение для уставшего от смуты народа.
Стальные всадники устремились в центр когорт, желая разорвать фронт, разделить его на части, и дать возможность бегущим позади парубкам уничтожать рыцарей изолированными группами. Идея выглядела правильной, выполнимой, и приводящей к молниеносной победе, учитывая физическое измождение Черно-оранжевых.
И вот, когда думали, что она уже осуществилась, вновь проявилось качество мосалей, о котором все знали, но за безумством этой ночи забыли и не приняли в расчет. Это способность восточных воинов к героическому пожертвованию собой ради победы и товарищей. От когорт отделились наиболее боеспособные ратники, и, презрев смерть, пошли в контратаку, навстречу кирасирам.
Конечно, они не могли никого остановить, жалкая горстка храбрецов против тарана из Стальных всадников, их быстрая гибель под довольное гоготанье врагов показалась абсурдной. Однако им все-таки удалось сделать то, что командиры когорт считали необходимым в такой критической ситуации - немного растянуть строй атакующих. В результате между скачущими лошадьми образовалось пусть небольшое, но все-таки расстояние. Поэтому кирасиры ударили по основным силам рыцарей не собранным кулаком, как хотели, а "растопыренными пальцами". Мелочь, не имеющая значения для, например, взгляда Иванки или кого-либо из следующей за кирасирами толпы, но оказавшейся важной и, как выяснилось через десяток минут, решающей в этом наступлении.
Иванка раньше слышала от дяди, а тут неожиданно для себя узнала, как работают на поле боя так называемые "клещи". Когорты, попавшие между "растопыренными пальцами", били по ним с двух сторон. Кирасиры тут же оказывались внутри "котлов", в которых, по их замыслу, должны были "вариться" обороняющиеся. Якобы "заговоренная", глупая лошадь Стального всадника, имеющая узкую полоску зрения сквозь стальной намордник, останавливалась нехитрым пехотным приемом. Крепкие щиты, выдерживающие удар двуручного меча, смыкались, и кавалерист обездвиживался. Поднять лошадь на дыбы или заставить активно перемещаться, чтобы раскидать противника, не получалось, ввиду большого веса металла на ней.
То, с каким шумом падали Стальные всадники, Иванка, наверное, не забудет никогда. Однако и мосали гибли десятками: пока его не остановили, кирасир, используя силу инерции своего движения, наносил такие удары мечом и короткой пикой, прикрепленной обратным концом к седлу, что в когорте не то, что первый в шеренге - последний в ней падал, роняя из рук щит, и лошади оставалось только растоптать бойцов.
Вот, опять стихло. Стороны стояли друг против друга в наступившей тишине, в очередной раз слушая агонию умирающих. Сказать, что Черно - оранжевые понесли ужасные потери, это значит, ничего не сказать. Место иных когорт обозначал торчащий из горы трупов штандарт, на месте других, рядом с павшими, попирая ногами уничтоженных кирасир, стоял с пяток окровавленных и изможденных рыцарей.
Но они все- таки стояли! Даже руки убитых продолжали сжимать оружие, словно они по-прежнему в строю, а тем более, оставшиеся в живых не собирались уступать. Чтобы сломить такое сопротивление, необходимо было опять искать военное решение, но кто за это возьмется? Казалось, что никто из сегодняшних многочисленных противников мосалей не способен что-либо предложить.
К тому же все заметили, что окружённый водами незамерзающего моря Великолепный Дворец, стоящий на мысу в конце улицы Широкой, загорелся сразу с нескольких точек. Это означало, что на лодках мародерствующие сторонники Колдовского Ордена проникли в резиденцию императора Вича, разграбили ее, и теперь предают огню. Битва давно потеряла смысл, а теперь и лишилась последнего мотива: пока с площади доберутся до дворца, от него останутся головешки.
Пожалуй, остался невыясненным лишь нюанс - так как в летописях будет выглядеть запись об этом сражении? Кто на мадане получил викторию? Путчисты, устроившие переворот? Граждане, прошедшие в революционном экстазе от народного куба к дворцу правителя, и свергнувшие сатрапа? Колдовской Орден, срочно прибывший для установления в Киве демократии по вассальному типу? Или победа досталась когортам потешных войск Черно-оранжевых рыцарей по праву совершенного ими подвига?
Конечно Ордену, других мнений быть не может! Народные страдания и война между парубками и рыцарями будет продолжаться, пока мосали не склонятся перед Зеленым драконом, и это побоище - лишь вестник грядущей трагедии. Желая доказать, что он не остановится, и все равно уничтожит того, кто не подчинится, глава колдунов пронесся над площадью и совершил ужасный драконий фокус. Из его пасти вырвался огонь и стал опускаться пылающей линией на Черно-оранжевых. Рыцари успели шагнуть назад, а там, где они стояли, от колдовского действия загорелась земля. Парубки воспользовались этим, и, стремясь за чешуйками, создали из подносимых доброхотами горючих веществ перемещающийся огненный вал, который заставил мосалей медленно пятиться, волоча на импровизированных повозках останки товарищей.
Глазами художника Иванка оценила эту картину из огня и то, как на морском горизонте, подсвечивая пылающий дворец, заиграл светом приближающийся восход солнца. Это должно было восхищать, такое буйство красок, если бы не виды смерти повсюду, куда не направлялся взгляд.