— Я спросил, ты до заморозки кофе-то любил? — повторил Старк, закрепляя на поддоне вторую чашку, одна уже ароматно дымилась перед ним. — Мне все время кажется, что ты пьешь его из вежливости, словно стесняешься отказаться.
— Просто никак не могу понять его вкус, — пожал плечами Стив.— Он мне не противен, но и особого восторга не вызывает.
— Просто его надо уметь готовить. Это как… секс, — улыбнулся Тони, скользнув взглядом по замершему при этих словах лицу Кэпа. — Можно просто засыпать, вставить, нажать и вытащить, а можно переживать каждое действие, наслаждаться каждой секундой, словно прелюдией в ожидании глубоких ощущений, чтобы потом полностью раствориться в благородном вкусе и аромате.
— Да ты, Тони, поэт…
Стив неожиданно смутился, кончики его ушей и щеки покраснели, став свидетелями проявления чувств Старка к другому, даже если тот — его, Стива, близкий друг, почти что брат. Слишком сосредоточенно занявшись изучением царапины на экране комма, наивный, даже несколько глупый в обычной жизни Кэп не услышал легкого вздоха, не заметил еле видимого кивка головы, пропустил мимо ждущий взгляд карих глаз, брошенный в его сторону из-под полуопущенных ресниц. Очнулся он, лишь когда в нос ему ударил будоражащий аромат от протянутой чашки. Как секс… По любви.
Надо было постараться ляпнуть «спасибо» максимально ровно. Стив понимал, что пауза для выражения элементарной воспитанности затягивается. И с облегчением выдохнул, когда из кармана брюк Старка раздался сигнал входящего вызова.
Едва Стив успел сообразить, что Тони вытащил не свой обожаемый Блэкберри, а простенький кнопочный раритет, как тот снова подъехал к нему, одной рукой блокируя двери в мастерскую на случай неожиданных гостей, а другой нажимая зеленую кнопку со словами:
— А вот и мой загулявший племянник!
***
Днем время летело, держа в постоянном тонусе, а по ночам еле текло, словно переваренный кисель, заполняя голову Баки мыслями о Солдате.
С той ночи новых серий реал-ужастика ему не показывали, самого Солдата он видел лишь на заданиях. И то издалека. Не смея подойти ближе. Спиной, нутром чуял, что сам пока на крючке. Все было слишком зыбко, чтобы действовать. По болоту нельзя скакать как оглашенный, двигаться надо осторожно и обдуманно, даже если цель в шаге от тебя. Но этот шаг — через трясину. Засосет — не доберёшься никогда.
На заданиях Солдат всегда был одет в тактический костюм и маску, оставляющую открытыми только его глаза. От пустого, стеклянного взгляда даже повидавшего немало леденящего в своем прошлом Баки пробирало до костей и даже глубже. Он мог поклясться, что для парня регулярные наказания, зачастую не за что-то, а просто так, стали таким же будничным проявлением его адового существования, как для его палачей чашка кофе утром или душ перед сном. Вместо кофе Солдата почти наверняка накачивали наркотиками или психотропами, а в ночное забытье, которое сном язык не поворачивался назвать, тот наверняка проваливался в надежде на временное спасение от похоти своего хозяина.
На следующее после знакомства утро Пирс сообщил Баки, что он понаблюдает за ним какое-то время, чтобы решить вопрос о его пригодности конторе. Оценит способности, так сказать. «И прочешет все явные и тайные источники информации», — додумал Баки. Он понимал, что понадобится не один день и, возможно, не одна неделя, чтобы закрепиться, влиться, стать «одним из…» настолько, чтобы позволить себе сделать к Солдату хотя бы шаг, не вызывая при этом вопросов или подозрений.
Постоянное присутствие в непосредственной близости от Пирса отчасти сковывало Баки, но зато позволяло быть в курсе как планируемых заданий, на которые бросали Солдата, так и угрожавших ему опытов или пыток. Солдат нужен был Баки живым и по возможности целым. Ему было наплевать, что ЩИТ тоже имел на парня виды. И вряд ли догадывался, что засланный агент намеревался спасти Солдата от обеих военных организаний, вытащить его ради самого Солдата, ну и для себя, Баки. Когда они с Солдатом вырвутся отсюда, он его больше никому не отдаст — это Баки знал совершенно точно.
Поэтому он терпеливо выжидал. Не спал ночами, думая о невозможных медово-горчичных глазах, изображал хладнокровную наемничью натуру — и ждал.
Чтобы между очередным обыденно начавшимся душем, чашкой кофе и вызовом к Пирсу понять, что пришло время сделать следующий шаг.
***
— Джеймс, я достаточно изучил Ваши профессиональные качества за это время, чтобы предложить участие в новом проекте, — встретил его рано утром Пирс наедине, а не в окружении прихвостней и другой шушеры Гидры. — Я предлагаю, и более того, уже утвердил Вас в качестве куратора особого направления. Возражения не принимаются.
— Завещание, видится мне, бессмысленный документ? — усмехнулся Баки, не отводя взгляд, когда Пирс многозначительно посмотрел на него в упор.
— Молодой, но умный. Неплохое сочетание, — кивнул Директор, доставая из ящика стола тонкую папку, при виде которой у Баки екнуло в груди.
— Главное, полезное. Чтобы при этом оставаться еще и живым, — Баки, повинуясь знаку Пирса, больше похожему на приказ, невозмутимо приблизился к столу, сел и, протянув руку к предложенной чашке кофе, услышал:
— И здоровым, если справитесь.
Пирс подтолкнул папку к Баки. Сложив руки домиком, почти что равнодушно смотрел, как тот ее открывает и перелистывает, вчитываясь. Не надо было быть семи пядей во лбу или иметь пресловутый «третий глаз», чтобы понять: Директор могущественной террористической организации (в этих подозрениях ЩИТа Баки успел убедиться чуть ли не на второй день пребывания здесь) в который и явно не в последний раз проверяет наличие и принадлежность вшей на новичке.
— Вы уже знакомы, — заговорил Пирс, едва Баки закрыл папку. — И с этого дня назначаетесь хэндлером Солдата. Вашими функциями отныне будет: следить за его состоянием, поддерживать физическую форму и навыки, совершенствовать их для успешного выполнения боевых задач независимо от любой подготовки возможного противника.
Баки слушал с непроницаемым выражением лица, отметив, однако, что озвученная задача — явно результат вполне конкретной проверки его прошлой деятельности: о том, что в КГБ он занимался натаскиванием бойцов боевых групп на мастерское владение всевозможными видами оружия, а также на умение отразить любое нападение.
Было понятно, что решение Пирса не означает окончательный прием в организацию и не является признаком доверия — тот просто назначил ему очередную проверку. Теперь за ним и Солдатом начнут следить гораздо пристальнее, чем все эти дни.
А значит, пора выходить на связь с Тони. Перед расставанием они уже обсуждали возможности голографической блокировки, Старк обещал поработать над этим. И Баки надеялся, что какие-то наработки уже готовы. Причинять Солдату боль Баки не хотел, он мечтал о прикосновениях, которые дарят близким и дорогим людям только с одной-единственной целью — согреть. Но понимал, что сейчас ему придется совершать гадкие, мерзкие поступки, совсем не те, что хочется, чтобы доказать свою полезность и нужность Пирсу и ГИДРЕ.
— Присмотрись, оцени, — Пирс без предупреждения перешел на «ты», поднялся из-за стола и направился к выходу. Баки пришлось оперативно проглотить кофе, обжигаясь, и следовать за ним. — Вечером хочу услышать твои предложения. Его сбой произошел на твоих глазах. Больше подобного не повторялось, но состояние его после операций остается крайне нестабильным. Твоя задача — привести Солдата в норму. Не справишься за месяц — сам займешь его место.
И Баки настолько ясно представил эту смену ролей, проникаясь до глубины души, насколько Солдат будет счастлив пойти в расход и хоть так обрести покой и свободу, что решил — пора выходить из тени и начинать действовать.
Незаметно со стороны, поправив рукав футболки, Баки нажатием на микроскопическую, вмонтированную Старком в бионическую руку, кнопку позвонил себе на телефон, а заодно и подал сигнал на тот, что предназначался исключительно для их с Тони связи. Для любых, даже самых навороченных систем слежения это выглядело как обычный телефонный звонок извне.