— О Господи! Ты прекратишь когда-нибудь или нет? Она моя сестра, и она не к тебе приезжает. Встречу Соню на вокзале, ты ее даже не увидишь.
— Когда ты ее встретишь? Сегодня мы должны с Кубусем к маме пойти.
— Придется тебе без меня пойти. Поезд в час.
— В час? Значит, тебя целый день дома не будет. В три у нас обед. Воскресенье — единственный день, когда мы можем побыть вместе. Ты и так каждую свободную минуту стараешься провести со своей кокоткой.
— Сколько можно! Надоели мне эти разговоры хуже горькой редьки.
— Значит, тебе можно делать что угодно, а мне и сказать нельзя? Нет уж! В общем, поведешь ее к той — можешь не возвращаться. Оба там и оставайтесь. Это мое последнее слово.
— Хорошо, если и правда последнее…
Ципкин накинул халат и пошел мыться. В квартире была ванная. Два раза в неделю, по воскресеньям и средам, служанка растапливала печь и грела воду. Дверь детской распахнулась, и в коридор выбежал Кубусь. Бонна выскочила за ним, но, увидев Ципкина, негромко вскрикнула и попятилась назад. Ребенок был очень похож на мать: маленького роста для своих лет, коренастый, с такой же крупной головой на тонкой шейке и русыми волосами. Точь-в-точь как Фелюша, он обхватил отцовские колени.
— Папочка!
Ципкин взял его на руки и поцеловал.
— Пап, ты куда?
— В ванную.
— Зачем?
— Мыться. Купаться.
— Я с тобой хочу.
— Нет, сынок. Вода очень горячая, ошпариться можно.
— А почему ты не ошпаришься?
— Я ведь большой.
— Я тоже уже большой.
— Нет, Кубусь, нельзя. Тебя паненка ждет.
— Ну и пускай ждет. Папочка, ты обещал мне ружье купить.
— Конечно, куплю.
— А я Стасека застрелю.
— За что?
— Он меня жидом называет…
Ципкин побледнел.
— Ну, все. Иди к паненке.
Наверное, бонна все слышала. В ту же секунду она стремительно открыла дверь, подхватила Кубуся и скрылась с ним в комнате. В ванной стоял пар, было очень жарко. В доме имелся водопровод, как за границей, но напор в трубах был слабый, воды часто не хватало и приходилось носить ее из колонки. В ванной стояли печь и котел. Мыться было рискованным занятием. Регулировать температуру воды было невозможно, и девушка закладывала слишком много угля. Ципкин всегда боялся, что печь треснет, когда он голый сидит в ванне. Но все-таки скольким варшавянам доступна такая роскошь? С тех пор как Ципкин стал мыться два раза в неделю, он стал замечать, что от людей слегка пованивает. Философствуют, рассуждают о высоких материях и идеалах, и вдруг чувствуешь запах потного, грязного тела. А что делать? Ходить в баню не так-то просто, особенно зимой. Это стоит денег, там шарят по карманам и, бывает, часами приходится ждать очереди. Ципкин взял губку и стал намыливаться. К претензиям Сабины он давно привык, но внезапный приезд Сони — это новая головная боль. Может, она что-то натворила? Но тогда она не прислала бы телеграмму. С родителями поссорилась? Вполне возможно. Отец на старости лет разорился, был управляющим у Радзивилла, а стал меламедом[22]. (Ципкин краснел, когда об этом вспоминал.) Мама совсем больная. Соня все не замужем, а ведь ей уже двадцать семь. Тамошним кавалерам только одно надо — хорошее приданое… Ципкин нахмурился. Проклятая жизнь! Что это за порядок, если все несчастны, кроме кучки сатрапов? Зачем он нужен, кому? Разве что горстке реакционеров и попов. Что Сабина из себя строит? Немного ее отцу осталось до банкротства. Эх, зря женился!..
За завтраком муж и жена почти не разговаривали. Ципкин листал новую газету, «Курьер». Издатель — железнодорожный магнат Валленберг. Среди сотрудников значился доктор А. Бабад. Ципкина передернуло. Он доктор. Он пишет для газеты. Сын раввина, до девятнадцати лет носивший пейсы, достиг того, к чему стремился он, Ципкин, росший в замке и получивший систематическое образование. Но Ципкин — письмоводителишка в какой-то мануфактурной лавке. «Права Сабина, безвольный я человек, бесхребетник…»
Ципкин быстро пролистал газету, добрался до последней страницы с городскими новостями: кражи, убийства, пожары, изнасилования. В глаза бросился заголовок «Зверь в человеческом облике». Ципкин прочитал:
Ян Жепак, сапожник, Фрета, 23, вчера ночью явился домой пьяный и напал на свою двенадцатилетнюю дочь Марианну. Мать попыталась вступиться за ребенка, но озверевший отец жестоко ее избил. Услышав крики, соседи вызвали полицию. Мать и дочь в крайне тяжелом состоянии находятся в больнице. Подонок Ян Жепак арестован и скоро предстанет перед судом. Ну да, вот такая проклятая власть. Люди превращаются в зверей!..