И после этого слова Наташа поставила полстроки точек и целую строку черточек.
2
Через полковника Иванова Ольга узнала, куда перевели поручика — куда-то в Ташкент. Она могла бы пожаловаться на офицеришку армейскому начальству и вернуть домой несовершеннолетнюю Наташу, но ничего не сделала. Эта девица унизила мать, опозорила семью. Не осталось ничего, кроме душевной боли. Ольга плакала день и ночь. В записке Наташа пообещала, что будет присылать письма, но шла неделя за неделей, а от нее не было никаких известий. Вышла ли она замуж за своего совратителя? Или он обесчестил ее и бросил? Жива ли хоть она? Азриэл утешал Ольгу как мог, но она его даже не слушала. Она ничего не жалела для дочери, и где благодарность? Если так, лучше и вовсе не рожать детей. Оставить происшествие в тайне было нелегко. Приходили и спрашивали о Наташе одноклассницы. Коля плакал от тоски по сестре. Нужно было придумывать объяснения для соседей. Наташа якобы уехала за границу, в пансион. А куда именно? А можно попросить ее адрес? Гимназистки распускали слухи, что Наташу продали в бордель. Одна лавочница обронила слово «Буэнос-Айрес». Ольга телеграфировала в ташкентский гарнизон, но не получила ответа. Девушка словно в воду канула. Ольга стала поговаривать о том, что надо ехать ее искать, но что будет, даже если найдешь? От беспокойства Ольга не могла усидеть в четырех стенах: может, дочь забеременела или заразилась венерической болезнью. Но оставлять Колю одного она тоже не могла. Он невинное дитя, у него нет никого, кроме мамы. Конечно, Ольга знала, что рано или поздно Наташа выйдет замуж, но после такого удара не могла оправиться. Даже начала говорить, что ее жизнь кончилась, ей больше не на что надеяться…
Днем Азриэл был занят. Пациентов стало меньше, но он по-прежнему практиковал в клинике бонифратров и еврейской больнице. После смерти Шайндл расходы уменьшились, но долгов все равно осталось много. Он был должен несколько тысяч рублей за Топольку. Ольга на всем экономила. Теперь, когда Зина, Миша, и Наташа покинули дом, квартира казалась слишком большой. О том, чтобы пригласить гостей, не могло быть и речи. Наверно, такие перемены в жизни неизбежны. Только что в доме звучали разговоры и детский смех, и вот он пуст, как после эпидемии. Скажешь слово, и в комнатах раздается эхо. Ольга сравнивала себя с отцом умерших от чумы из поэмы Словацкого[187]. Это не могло произойти случайно. Коля ходил по квартире как неприкаянный. Теперь Ольга тряслась над ним как никогда. А вдруг какая-нибудь нечистая сила и его заберет? Ольга стала слишком нежна, слишком ласкова с сыном и даже не скрывала, как беспокоится за него. Азриэл предупреждал, что так можно причинить ребенку вред. За обедом сидели молча, как в трауре. Служанка тихо подавала на стол. Ольга потеряла аппетит. Большие горшки не годились для маленькой семьи. Как ни пытайся готовить поменьше, все равно получается многовато.
Ночью муж и жена лежали в кроватях и не могли уснуть. Едва начинали дремать, тут же просыпались. В доме висела тягостная тишина. Ольга вставала посмотреть, спит ли Коля, не сбросил ли он во сне одеяло. Гулко били часы в столовой. Теперь были слышны все звуки, которых раньше не замечали. Было слышно, как дребезжат от ветра стекла, как поскрипывает мебель, ходят по комнате соседи сверху и звонят в ворота припозднившиеся жильцы. Где-то у двери, за наличником или под порогом, что-то шуршало и скреблось. Сначала подумали — мышь, но непохоже. Сколько Ольга и Азриэл ни ломали голову, так и не поняли, что это. Можно было подумать, что кто-то замуровал в стену бомбу с часовым механизмом, и она может взорваться в любую секунду, или что какое-то существо подкапывает фундамент. Ольга говорила и говорила. Что ей делать, как дальше жить? У нее выбили опору из-под ног, она потеряла веру в будущее. Тополька? С кем она поедет туда на лето? Люди? Ей больше никто не интересен. Ей кажется, что все смеются над ней, радуются ее беде и перешептываются у нее за спиной. В чем ее вина? Разве она воспитывала Наташу неправильно? Эта Тополька принесла ей одни несчастья. Если бы не эта Тополька, Наташа спала бы сейчас в другой комнате. А может, это кара Божья? Может, Небо наказывает ее за то, что она живет с мужчиной вне брака? Или Андрей отплатил ей за то, что она променяла его на другого? Азриэла Ольга тоже винила. Это он своими метаниями бросил тень на семью, это он виноват в Ольгиных бедах. Если бы не он, то хотя бы Миша жил здесь и Коля не остался бы один…
187
Имеется в виду поэма польского поэта Юлиуша Словацкого (1809–1849) «Отец зачумленных».