— Что за спешка? Только приехали. Никуда не денется твой Маршинов.
— Плохо мне здесь.
— А чего ты хочешь? Тебя как царя встречают, на руках носить готовы. А враги бесятся от зависти.
«Какие враги, кто мне завидует?» — удивился Йойхенен. До сих пор он никогда не думал, что у него есть враги. Хотел спросить у матери, но решил, что это приведет к злословию. Женщины несдержанны на язык. Да и какая разница?.. Иска-Темерл оперлась рукой на стол, на пальце сверкнул перстень с двумя камнями.
— Йойхенен, я видела девушку.
— Какую девушку?
— Которую хотят выдать за твоего сына.
Реб Йойхенен не ответил.
— Даже не спросишь, понравилась ли она мне?
— Все еврейские девушки — дочери царя.
— И у царя дочери бывают разные, — нашлась Иска-Темерл. — Йойхенен, она мне не понравилась!
— Мама!
— Что, уже нельзя правду говорить? А если и так, за это меня накажут, а не тебя. Как не сказать-то? Свадьба — это тебе не фунт изюму. Девушка выглядит старше восемнадцати и далеко не красавица. Не для Цудекла она!
— Хорошо, мама, хорошо, как ты решишь, так и будет. Но унижать ее…
— Фу-ты ну-ты! А что я такого сказала?
4
В Маршинове ребе уделял Цудеклу больше внимания, но здесь было тяжело уследить за сыном. Цудекл один пошел гулять по большому городу и не заблудился. У него были деньги, и он накупил книжек, которые лучше бы не читать. Ребе был занят молитвой и Торой, к нему приходили раввины и даже праведники. А Цудекл сидел в гостиной и играл с реб Исруэлом Вальденом в шахматы. Вокруг стояли сыновья, дочери, зятья, невестки и просто знакомые реб Ешайи. Реб Йойхенен был застенчивым человеком, а Цудекл, наоборот, словно был создан для общества. Реб Исруэл Вальден вполголоса тянул напев без слов, и Цудекл негромко подпевал. Реб Исруэл теребил кончик седой бороды, а Цудекл поглаживал голый подбородок. Реб Исруэл шутил, и Цудекл отвечал шуткой. Женщинам было весело. Реб Исруэл считался сильным шахматистом, но Цудекл ставил ему один мат за другим. Старик все дольше размышлял над каждым ходом, а Цудекл, едва взглянув на доску, тут же передвигал фигуру. Пока реб Исруэл морщил лоб и раскачивался, словно над комментарием Магаршо[41], Цудекл расспрашивал зрителей. Сколько в Варшаве улиц? Какой высоты самое высокое здание? Почему на балконе ратуши все время крутится какой-то человечек? Откуда взялось название Варшава? А Висла? Оно как-то связано со словом «повисла»? Все отвечали наперебой, даже женщины и девушки, но, услышав ответ, Цудекл тотчас задавал следующий вопрос. Малкеле, жена реб Ешайи Вальдена, полная и румяная, в завитом парике, принесла чай. Старшая невестка, Двойра-Ройза, положила Цудеклу варенья, младшая невестка насыпала ему в чашку сахару. Цудекл всех поблагодарил. Дишка стеснялась подойти к столу, но сестры ее слегка подтолкнули. Цудекл попросил глоток воды, от чая ему только больше хотелось пить. Дишка побежала и принесла стакан воды на подносе. У нее так дрожали руки, что она расплескала чуть ли не половину. Цудекл пристально посмотрел на нее горящими черными глазами.
— Спасибо большое!
— Не за что, — тихо сказала Дишка, и ее круглое, бледное лицо залилось краской.
Дишка Цудеклу не понравилась, она показалась ему слишком толстой. Но здесь была и другая девушка, ее младшая сестра по имени Ханеле. У Ханеле было белое личико, веселые глаза и вьющиеся волосы. Когда она улыбалась, у нее появлялись ямочки на щеках. Она была выше и подвижнее сестры. Ханеле тоже смущалась, но при этом поддразнивала других, и Малкеле уже не раз повторила, что пожалуется отцу. Она напомнила Ханеле, что та как-никак младшая дочь, как говорится, «выскребок». Женщины якобы секретничали, но так, чтобы Цудекл все слышал. Они немножко красовались перед ним, показывали свои знания законов и святого языка. Выбранив Ханеле, Малкеле поцеловала ее в чепчик.
— Сперва Дишку, а потом, даст Бог, и тебя пристроим.
— Мама, ну что ты!
— Гляньте только, как покраснела!
— Ничего я не покраснела!.. — И Ханеле высунула кончик розового язычка.
— А ну, тихо! — прикрикнул реб Исруэл.
— Свекор опять проигрывает?
— С этим парнем шутки плохи, хорошо соображает.
— Тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы! — сплюнула Малкеле.
— Да, тут уже ничего не поделаешь, — протянул реб Исруэл, глядя на доску.
— Еще можно спасти партию, — возразил Цудекл. — Если реб Исруэл хочет, я покажу.