Реб Йойхенен знал, что реб Ешайя Вальден однажды обанкротился. Говорят, так многие коммерсанты поступают. Живут на широкую ногу, растрачивают чужие деньги и объявляют себя банкротом. Выплачивают по счетам половину или тридцать процентов, а потом снова набирают кредитов и опять за старое. Но это же воровство! Как можно породниться с таким человеком? С таким даже рядом стоять нельзя! Чем дольше реб Йойхенен размышлял, тем хуже ему становилось. Он попал в ловушку. Как теперь спастись? Как преодолеть столько препятствий? Собрав бороду в кулак, Йойхенен раскачивался вперед-назад, сидя на кровати. Захотелось омыть руки, одеться и отправиться в изгнание. Прямо сейчас. Но разве можно бросить жену? А с детьми что будет? Ведь он обязан их кормить… На другой кровати проснулась Ципеле.
— Что с тобой?
— А? Ничего, ничего. Спи.
— Болит что-нибудь, не дай Бог?
Йойхенен задумался. Может, поговорить с ней? Рассказать о своих сомнениях? Но сможет ли женщина понять?
— Неправильно мы живем, — сказал он, помолчав.
— Ты о чем?
— Нельзя брать у людей деньги, — продолжил он неуверенно. — Сказано: «Кто честно трудится, тот больше, чем праведник». Мудрецы Талмуда были простые ремесленники: сапожник, кузнец… Трудились, а после работы изучали Тору.
— Тогда время было другое.
— А какая разница? Всевышний и Тора никогда не изменятся. Об этом каждый день говорят, когда «Ани маймин»[44] читают.
— И чего ты хочешь? Ты ведь не станешь сапожником.
— Почему нет? Господь дал мне руки. Пусть не сапожником, есть и другие ремесла. Не нравится мне, что Цудекл может попасть в богатую семью. Теперь богачи десятину не платят, объявляют себя банкротами, еще не знаю что. Это то же самое воровство.
— Ты же сам хотел Цудеклу невесту найти.
— Боялся, пропадет он. Но среди богачей испытание очень велико. Страшно мне за сына!
— Цудекл — умница.
— Конечно, но в том-то и дело, что он даже слишком умен. Сказано: «Начало мудрости — страх Господень»[45]. А сегодняшние умники — безбожники. В больших городах совсем беда. Лучше бы Цудекл жил в каком-нибудь местечке, куда эта мода не дошла.
— Сейчас время такое, — ответила Ципеле, немного подумав.
— Какое?
— Не знаю. Одеваться стали по-другому. Была тут жена одного раввина, откуда-то с Волыни, кажется. Разнаряжена в пух и прах. Шляпа как у знатной дамы.
— И что с того? Жены раввинов тоже, бывает, ведут себя непотребно.
— Сейчас нельзя быть отсталым.
— Ты о чем?
— Это свекровь так сказала.
— Что значит отсталым? Надо служить Создателю. Почему мы здесь оказались? Душа спускается от небесного трона. Она, несчастная, не желает входить в тело, опускаться на нижнюю ступень. У нее есть свобода выбора, и это величайший дар. У ангелов свободы нет, на то они и ангелы, но человек волен выбирать между добром и злом, и это для него великая честь. Но если человек, не дай Бог, осквернит свою душу, она не сможет вернуться к истоку. Вселится в какое-нибудь животное и нескоро освободится.
Ципеле задумалась над словами мужа.
— И что ты предлагаешь? Ты день-деньской учишься. Ничего не ешь, в микву окунаешься. Разве ты мало Богу служишь? Совсем исхудал. Был тут один ребе, так у него брюхо — ого-го.
— Перестань! Так нельзя говорить. Бывают и среди праведников толстые. Рейш Локиш[46] хотя бы…
— Почему он такой жирный? Потому что ест все время. Служка ему каждый час бабку подавал и кружку молока с пенкой.
— Ну и что? Может, это ему для здоровья необходимо. Бывают такие болезни. Завелся глист в животе и пожирает тело изнутри.
— Все раввинские жены красиво одеваются. У всех расходы, как же без этого? Вот и у нас долги.
— Долги? Кому мы должны?
46
Рейш Локиш (рабби Шимон бен Локиш) — один из мудрецов Талмуда. Отличался мощным телосложением и большой физической силой.