Следующий архиерей из СССР, с которым мне пришлось встретиться в тот период, был митрополит Филарет Киевский и Галицкий. В марте 1971 года он был проездом через Брюссель. У него не было транзитной визы для Бельгии и поэтому его около трех часов не выпускали из аэропорта в город. Я воспользовался этим временем для продолжительной беседы с ним о церковных делах. Мы устроились с ним вдвоем на диване, вдали от других, в помещении таможни аэропорта. Митрополит Филарет сообщил мне не радостную новость: выборы будут проходить открытым голосованием и вероятно будет один кандидат, митрополит Пимен. Он сказал, что это решение Предсоборной Комиссии. Это известие вызвало во мне бурю эмоций, конечно, я стал энергично восставать и говорить митрополиту Филарету, что такие выборы будут оспариваться всеми свободомыслящими людьми, для всего общественного мнения на Западе такое "открытое" голосование неприемлемо, уж не говоря о том, что оно будет всячески комментироваться недоброжелателями Русской Церкви. Ведь этот вопрос настолько личный и настолько важный, что для свободных выборов необходимо тайное голосование! Надо сказать, что для митрополита Филарета вся моя аргументация была видимо мало доступна.
Он был не глупый человек, с ясным, но ограниченным умом и узким кругозором, без подлинной культуры, типичный продукт советского строя. Как ни странно эти качества не мешали ему ладить и даже быть любимым, и популярным в нашем патриаршем приходе в Вене, с его аристократическим старо-эмигрантским составом прихожан. Он пробыл там три года в качестве нашего епископа.
На мои доводы по поводу "открытого голосования", он сказал:
"-Что они тут понимают... на Западе? Кому нужно их мнение, они все равно всегда против нас!"
-" Может быть, но тем более не надо давать им повода нападать на Русскую Церковь. Не нужно выставлять себя рабами системы всей страны", возражал я.
Но я понял, что тонкости выборной процедуры, с тайным голосованием и несколькими кандидатами, были ему, привыкшему к советской системе выборов, просто чужды. Далее наш разговор перешел к вопросу о синодальных постановлениях 1961 года, в силу которых, как известно вся власть в приходах фактически передается двадцатке и ее административному органу. Причем настоятель и духовенство не рассматриваются, как члены прихода и не могут состоять ни в этой "двадцатке", ни в административном органе, который может их назначить и уволить по своему усмотрению. Для назначения же требуется, все-таки "благословение", (то есть последующее одобрение архиерея), чего для увольнения не нужно! Вся финансово-экономическая и хозяйственная сторона приходской жизни всецело остается в ведении административного органа и двадцатки (без права настоятеля или епископа вмешиваться в нее).
Двадцатка может решить также вопрос, нужно ли продолжать функционирование приходского храма или следует закрыть его за ненадобностью, "Нам церковь не нужна!" (и сколько таким образом было закрыто приходов в СССР). По этим постановлениям 1961 года, ни епископ, ни настоятель, ни прихожане в их совокупности в этот вопрос не имеют право вмешиваться.
Я спросил митрополита Филарета будет ли рассмотрен вопрос о постановлениях 1961г. и будет ли он серьезно обсуждаться на Соборе?? " Да сказал он, - эти постановления будут утверждены!"
Я не поверил своим ушам, стал возражать, а митрополит Филарет начал говорить, что "....во всех странах мира церковное законодательство всегда согласовано с гражданским и не может ему противоречить".. " Ведь у вас в Бельгии статусы Вашей архиепископии тоже согласованы с бельгийским законодательством?" - настаивал он.
- "Несомненно, - ответил я, - и более того, даже утверждены Королевским указом. Только разница с СССР огромная: бельгийское законодательство представляет церквам и религиозным объединениям свободу внутренней организации согласно их религиозным принципам. В самих законах Бельгии нет ничего, что нарушало бы канонический строй (даже нашей) Православной Церкви. Более того, мы могли бы, если хотели, вообще не регистрироваться и не оформлять нашу церковную жизнь. Но нам это было бы невыгодно, только с точки зрения прав юридических. А советское законодательство о культах 1929г, откуда и вытекают постановления 1961г нарушает основы канонического строя Православной Церкви!"
Мне в продолжение нашего разговора вдруг стало ясно, что митрополит Филарет не в состоянии разобраться в юридических тонкостях и разницы в законах. Более того, он смотрел на меня с недоверием и было видно по его лицу, что он мне не вполне верит, будто я говорю не правду.. " Можно ли считать решения Предсоборной Комиссии окончательными или Собор сможет их пересмотреть", - спросил я.
" Да, конечно, Собор, если захочет, сможет их пересмотреть. Но зачем?", - как то вяло ответил митрополит Филарет.. " А как понимать "единую кандидатуру"? Неужели будет запрещено голосовать за кого нибудь другого? поинтересовался я.
-" Если кто захочет, сможет..., но если будет единая кандидатура, то вряд ли кто так поступит, дабы не нарушать церковного единства".
Разговор с митрополитом Филаретом произвел на меня неприятное и нерадостное впечатление. Я продолжал надеяться, что Предсоборная Комиссия не вынесла еще своих решений. Но мои надежды не оправдались, вскоре я получил официальные документы и в письме на мое имя патриаршего блюстителя митрополита Пимена от 16 марта сообщалось, (я не привожу письма целиком, а только главные моменты)
"Поместный Собор, в соответствии с решениями Священного Синода от 25 июня 1970 г и Предсоборной Комиссии от 10 ноября 1970г., имеет быть в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 30 мая по 2 июня 1971г. Согласно прилагаемой к этому письму программе, предусматривается завершение всех торжеств 6 июня.
Извещая об этом Ваше Высокопреосвященство, Мы братски настоящим Посланием Нашим приглашаем Вас, одного клирика из Бельгии и одного мирянина из Голландии (или одного клирика из Голландии и одного мирянина из Бельгии) прибыть в Москву и быть членами Поместного Собора. Для Вашего сведения сообщаем, что епископ Роттердамский Дионисий также приглашен в качестве члена Собора. Одновременно направляем Вам информацию о имевших место заседаниях Предсоборной Комиссии."
В прилагаемой информации сообщалось, что Предсоборная Комиссия на своем заседании 10 февраля приняла следующее решение:
" Учитывая древнюю практику Русской Православной Церкви и принимая во внимание, что на заседании 10 ноября 1970 г. Предсоборная Комиссия приняла постановление рекомендовать рабочим группам в своей работе по подготовке Собора 1971, руководствоваться практикой и опытом Собора 1945г. и иметь на Поместном Соборе 1971г. практику избрания Патриарха Московского и всея Руси - открытым голосованием по формуле Поместного Собора 1945г.
Прошло несколько дней, и мною была получена новая информация за подписью митрополита Алексия Таллиннского и Эстонского. Он был заместителем председателя Комиссии по подготовке Поместного Собора.
" На очередном заседании 24 марта 1971 года Комиссия по подготовке Поместного Собора Русской Православной Церкви приняла следующие решения:
1)Провести собрания клира и мирян в Епархиях РПЦ для избрания членов Поместного Собора и обсуждения других вопросов после праздников Святой Пасхи.
Протоколы этих собраний с решениями, кто именно избран членом Поместного Собора от клира и мирян должны поступить в Предсоборную Комиссию не позднее 10 мая с.г.
2)Перед открытием Поместного Собора созвать архиерейское совещание по вопросам, связанным с проведением Поместного Собора РПЦ.
Далее сообщалось, что Предсоборная Комиссия заслушала и приняла к сведению следующую информацию:
"1) В Предсоборную Комиссию обратились многие Епархиальные Преосвященные, с предложением выдвинуть только ОДНОГО КАНДИДАТА на пост Предстоятеля нашей Церкви в лице Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященного Митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена. Все обращающиеся с этой просьбой твердо уверены, что ОН как, ближайший сподвижник в Бозе почившего Святейшего Патриарха Алексия, будет достойным преемником и продолжателем его деятельности на Первосвятительском Престоле.