24 апреля / 7 мая 1918 года, на третий день Пасхи, — на Иверскую как раз, — схвачена она была и арестована «как член императорской семьи». Беззащитный, и сам преследуемый, несчастный Патриарх пытался заступиться за неё. Унижаясь перед каждодневно истязавшими его бесами, он молил их об освобождении княгини! В попытке спасти святую женщину обращался даже к предавшим его самого «своим» церковным организациям–оборотням… Тщетно! Тщетными были и обращения–вопли Тихона к московским дипломатическим представителям самых могущественнейших монархических семейств Европы. Заинтересованным, — казалось детски наивному Святому Старцу, — судьбою своей ближайшей родственницы!? Ведь Елисавета родилась (20 октября, а по новому стилю 1 ноября 1864 года) в семье Германского Великого герцога Людвига IV Гессен—Дармштадского и Великой княгини Алисы, урождённой принцессы Великобританской!…
Могущественные и христианнейшие инакие тоже открестились. Предали, как и СВОИ, православные.
И Елисавету Феодоровну с сестрой Варварой Яковлевой, келейницею, убийцы этапировали к месту казни на Урал.
Через несколько дней туда же, из Вятки, привезли Великого князя Сергея Михайловича. Сыновей Великого князя Константина Константиновича Иоанна, Константина и Игоря. И князя Владимира Палей, сына Великого князя Павла Александровича…
…Императорская чета с детьми и близкими уже ждала. Рядом. В Ипатьевском доме Екатеринбурга…
Августейшие жертвы были в сборе.
Что сотворили с ними в страшную ночь на 18 июля 1918 года известно… Когда в Алапаевск вошли войска Белой Армии адмирала Александра Васильевича Колчака, из 60–и метрового провала разрушенной взрывами шахты подняты были Её останки. Железной дорогой отправлены в Читу. В апреле 1920 года — в Пекин. Оттуда гробы с останками Елизаветы Феодоровны, и не оставлявшей Её до смертного часа, инокини Варвары — через Шанхай — отправлены были в Порт—Саид. Далее в Лондон — в Вестминстерское аббатство, усыпальницу английских королей. 28 января 1921 года, — в сопровождении британской принцессы Виктории, — земной путь мучениц окончился. И они обрели, наконец, вечный покой в мраморных раках под сводами нефов базилики церкви Святой Марии Магдалины в Гефсимании Иерусалимской на Масличной горе. В виду древних стен Великого Города…
…Для профессора Залмана Додина внезапный приход немцев на Украину (и в Киев) был не только, — да и не так, — спасением. Но и бедою был, великой бедою: закрытие ими Днепровских металлургических заводов с остановкой доменных и литейных его производств явилось, в сущности, концом его так удачно складывавшейся десять лет инженерной и научной деятельности. И удушением с беспримерным разграблением богатейшей древней российской провинции! Другое дело, что помимо науки и заводской инженерии работы у него к тому времени хватало! С его вновь открывшимся талантом организатора и природным, — от Бога, — математическим феноменом не первый год (а точно- с марта 1915) занят он был в Комиссии герцога Ольденбургского обще фронтовой оперативной схемой срочного размещения и эвакуации бесконечных потоков раненых… А они росли не по дням а по часам! Так, за первые пол года войны через неё прошло их более двух миллионов! В 1915 году потери на русской стороне были ещё более страшными: в среднем 235 тысяч человек в месяц против 140 тысяч в месяц же за всю войну! «Великое Отступление» этого года, — во время которого 1300 километровый русский фронт, после прорыва его 11–й германской армией Макензена под Горлицею, за два месяца откатился далеко на Восток (Россия потеряла Галицию, Польшу, большую часть Балтии!), — принесло ещё более страшный «урожай». О 1916 годе нечего и говорить…Дьявольская затея «Выжженной земли» (с «никуда негодно организованными депортациями» — перегоном на Восток 25 миллионов жителей охваченных эвакуацией и бросаемых армией областей) «устремила» в тыл бесчисленные полчища беженцев. Раненых и искалеченных (больных, тем более!) в этих неуправляемых ни армией ни тылом толпах было ещё больше, чем в окопах и на полях сражений…И вся эта масса несчастных и обездоленных, — которую необходимо было СРОЧНО накормить, обогреть, осмотреть, одеть, хоть как–то обеспечить и передать в руки врачей, — сваливалась на единственно ещё работавшую службу — Медицинскую полевую. Которая должна была, прежде всего, всё происходившее учесть тщательнейшим образом и скрупулёзно просчитать. Счётной же техники тогда не выдумали ещё. И «Счётной машиной», которая могла справляться с многослойным наваждением такого расчёта, как раз и была феноменальная (дающаяся Создателем одному из миллионов!) способность Залмана Додина оперировать «в уме» любого уровня и порядками чисел. Слава Господу, способность эта была Ольденбургом–умницею во время обнаружена. Востребована тотчас. И в полной мере — пусть лишь только в им возглавляемой Медико–санитарной службе — использована во благо России.