И если он собирается и дальше оставаться со мной, мне придется перестать его оскорблять. А что касается того, что он останется со мной, как долго я планирую держать его здесь? В какой — то момент ему нужно будет свое место. И я более чем уверена, что это всплывет в разговоре с Сойером, потому что он очень ясно выразил свои чувства по этому поводу — ему не нравится Майер, и он не доверяет ему и не хочет, чтобы Майер жил со мной.
Я выдыхаю еще раз.
— Кстати, ты не очень хороша в том, чтобы красться с этими человеческими ногами. Твой хвост тебе больше идет.
Хочется увидеть больше в этих словах. Он думает, что мой хвост мне больше идет, потому что я принадлежу Корсике? Это мнение Мары, и я не могу сказать, что оно мне нравится. Но, помня о недавнем предупреждении Майера, я молчу. Вероятно, это невинное замечание, и я преувеличиваю.
Когда я ловлю взгляд Майера, его глаза блестят, чуть озорные. Улыбка на его лице сводит меня с ума.
Смех начинает выливаться из моего горла сам по себе. Я так устала, всегда на взводе, и смех кажется пузырьками, счищающими тревогу.
Вокруг глаз Майера проступают морщины, когда он приглушает собственный глубокий смех, прикрывая его рукой. Именно тогда я замечаю, что у него на запястье кожаный браслет, которого раньше не было. И это поднимает хороший вопрос…
— Куда ты ходил сегодня… после того, как мы закончили тренировку?
Хорошее настроение Майера испаряется почти через долю секунды после того, как я задаю вопрос.
Он обводит взглядом мою кухню, глядя куда угодно, только не на меня.
— До сих пор я останавливался в гостиничном номере, за который платил один из прихвостней Каллена, но меня выгнали из этого номера, так как Каллен прекратил платить за него, так что… я пошел собрать кое — какие вещи.
Один из прихвостней Каллена.
Сколько связей у Каллена на суше? С тех пор как Каллен пришел к власти, число изгнанников с Корсики почти удвоилось. Я всегда считала, что их просто отсылали, чтобы больше никогда о них не вспоминали. Теперь мне приходит в голову еще худший вариант. Может, Каллен не просто изгоняет преступников, но и держит их под своим контролем после их изгнания. Он мог бы иметь армию изгнанников на побегушках. Изгнанники, готовые на все, чтобы вернуться в сверкающий высокий город Корсика. Холодок пробегает по мне от этой мысли.
Может, Каллен изгоняет людей только для того, чтобы иметь на них влияние. Маня их домом, семьей и друзьями, чтобы заставить их делать все, что он хочет. Это мощный способ завоевать чью — то верность, даже если это неправильно.
Когда я гляжу на Майера, который смотрит на меня со странным выражением лица, часть меня беспокоится за него. Сейчас больше, чем когда — либо прежде, у меня есть подозрения относительно истинной причины, по которой Каллен изгнал стольких за эти годы. Но я не озвучиваю эти мысли и просто устало улыбаюсь Майеру, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.
— Возможно… тебе, возможно, придется попытаться понять, как будет выглядеть твоя жизнь на суше, скорее раньше, чем позже, — говорю я.
— Я думал, ты хочешь держать меня здесь, под своей пяткой? — спрашивает он с улыбкой.
— Пока что, но в конечном итоге тебе нужно будет жить своей жизнью, самостоятельно.
Его улыбка увядает.
В любом случае, он не может оставаться здесь навсегда. Я едва могу позаботиться о себе, не говоря уже о том, что мне нужно думать о Маре. Мара… Очевидно, как сильно она не любит Майера, и отношения между нами настолько непростые, что добавление Майера к нам надолго только усилит напряжение в нашей дружбе, возможно, разбивая то, что от нее осталось, вдребезги.
Он замечает нерешительность в моих глазах, потому что его лицо мрачнеет.
— Хорошо, — тихо говорит он, — я понял. Я должен был остаться только до тех пор, пока ты не поверишь, что я больше не работаю на Каллена? — он поднимает свою когда — то раненую руку. — И я исцелился, — раньше кожа была опухшей и покрытой синяками, и на нее было ужасно смотреть, теперь осталось лишь несколько выцветших желтых пятен. Через несколько дней и они исчезнут вместе со шрамами, будто с ним вообще ничего не случилось.
Я не могу смотреть ему в глаза.
Как бы я ни старалась заставить себя, это невозможно. Я не настолько жестока, чтобы вышвырнуть его, но в то же время я скучаю по тому, когда была только я в этом большом доме, с озером в моем распоряжении и никаких забот, кроме того, когда ожидать следующего урока плавания. Это были более легкие времена.