Но только свечение угасло, руки старика ослабли, и он выронил молот, который впечатался в землю с неистовой силой. Айирин спохватилась и хотела встать, но гном остановил её рукой, прося сесть обратно. Птицы, кружившие над ним, молча улетели на каждую из сторон света.
– Когда-то давно, – голос старика сменился на хрипоту, – когда мира ещё не существовало, пришла она. Первая грешница и первая Богиня. Женщина прекрасной внешности пришла к нам и подарила миру краски. С ней мы узнали, что такое цветы, – трясущие руки отдали кинжал девушке, – и что такое жизнь. Но откуда пришла эта женщина? Что ж, никто так не узнал. Она пришла к нам на рассвете – с первым алеющим солнцем. Её кровавые волосы и не менее кровавые глаза запомнили все. Честно говоря, – он издал что-то похожее на смех, – я совсем не помню, что она хотела. Но ты обязательно узнай. Хотя бы ради нас.
Айирин дала ему договорить, а после вставила кинжал в сердце. Лианы под ногами начали оживать. Словно змеи они вились по земле, некоторые старались выбраться из-под потёртых ботинок путницы. Свободные лианы ползли по гному, залезая и в рот, и в глаза. Растения жадно поглощали мужчину, делая из него статую. Когда на теле гнома не осталось ни одного свободного места, цепь спала и разбилась. Мёртвая душа наконец почувствовала облегчение. Айирин взяла зелёные руки и положила их на колени мертвеца.
– Да пропустит Зитуна тебя в свою обитель, – девушка положила серебряную монетку под левую руку – откуп для мира покойных. Матушка Покаяния принимает всех, но монета сможет быстрее провести душу к чистому озеру с пылающим огнём посередине.
Слеза упала с левого глаза, но сразу же была вытерта грязным рукавом. Сострадание – удел не для каждого.
– И наступит тогда запретная заря.
– Докатились, – девушка резко повернула голову направо, от чего в шее что-то хрустнуло. Из-за склона показались белоснежные волосы, сверкающие в огнях факела, – уже начала разговаривать сама с собой?
Айирин качнула головой и улыбнулась, совсем незаметно, лишь краешком губ. Но этого было достаточно, чтобы Инго вспомнил беззаботное детство, проведённое бок о бок с девушкой. Тогда они наблюдали последний тихий закат в Империи и в своей крохотной жизни. Парень ни секунды не жалел, что именно с ней он провёл всё свободное время. Инго всё ещё считает эту беззаботную девчушку своей сестрой, пусть и не кровной. Она сделала для него гораздо больше, чем семья и племя.
Инго подсел рядом и улыбнулся тем, что осталось от рта. Огромные сгустки плоти с трудом поднимались, чтобы создать хоть что-то похожее на улыбку.
– Куда завтра? – по-семейному парень приобнял свою “сестрёнку” и снял очки.
– Прямиком к спригганам, – Айирин положила голову на плечо другу. – Ты со мной?
– Разумеется, – он потрепал девушку по голове, выбивая волосинки из толстой косы. Айирин лишь сильнее прижалась к худому плечу. Её улыбка была настолько тепла, что могла растопить даже самое ледяное сердце. По крайней мере, так думал Инго.
***
– Что ни день, то трагедия, – сказала под нос Эйрни, смотря на кричащих друзей. За ночь в деревне гномов, подростки успели поругаться и даже затаили обиду. Хьердис обвинила Айирин в том, что она завела их в это Богом забытое место и позволила гному сломать оружие, подаренное им отцом.
– Это вы сюда захотели, – отбивалась от ванианки Айирин. Она шла вперёд по чаще, отрубая огромные ветви топором.
На это Хьердис уже ничего не ответила, лишь мрачно вздохнула и пошла в конец, дабы замкнуть строй. На чёрных, словно вороново крыло, волосах, всё ещё виднелась слизь, а некоторые дреды и вовсе были отрублены.
– Инго, долго там? – возмутилась Хэммин, не попавшая под горячую руку.
– Ещё немного, – раздражённо ответил парень, смотря в карту. На желтоватом полотне виднелось небольшое древо, вокруг которого постоянно находились животные. Спригганы уже давно впали в сон, потому что не смогли исполнить заветное желание для Эруса – найти потерянную невесту. Покровитель лесов делил с ведьмами всю свою силу лишь для того, чтобы хоть когда-нибудь вновь увидеть огненные волосы своей жены.
Некогда светлый лес с каждым шагом становился всё темнее и темнее; мшистики с охами разбегались под ногами путников, а кроны деревьев становились всё выше и мощнее. Ступив ещё пару шагов, все почувствовали резкий холод, пробирающий до костей сквозь шкуры. Также немалую роль сыграла резкая смена окружения; животных становилось всё меньше, а леса сгущались. Даже стволам тощих деревьев было неуютно находиться в такой близи друг к другу.