Второклассник Ваня Павлюченко, приотстав от других школьников, которых вел за собой Митя, нашел в траве пилотку. Ему жалко было оставлять ее, он снял с нее звездочку, приколол к рубашке, а пилотку нахлобучил на голову — она была большая и закрыла ему уши. Бросившись догонять товарищей, он наткнулся на траншею, поперек которой лежала ель. Из траншеи торчал ствол пулемета. Ваня остановился, подобрал валявшуюся возле траншеи гранату, сунул ее в противогазную сумку и, растянувшись на краю траншеи, заглянул вниз. Его интересовал пулемет. Но в траншее он увидел сначала чью-то ногу в сапоге, а потом и всего человека, скорчившегося, полузасыпанного землей.
Человек пошевелился, и Ваня, больше удивившись, чем испугавшись, вскочил на ноги и, сорвав с головы пилотку, замахал ею и громко закричал:
— Э-эй! Митя! Ребята! Сюда!.. Тут дяденька лежит! Живой!
Школьники, как птицы, стаей слетелись к нему. Митя, тяжело дыша, спросил:
— Кого ты тут увидал? Где твой «дяденька»?
Ваня пальцем показал на траншею:
— Там он…
— Может, это немец?
— Не… Наш. Немецкую форму я знаю…
Ребята, оттащив в сторону елку, спустились в траншею. Митя, склонившись над лежавшим человеком и всмотревшись в его лицо, радостно воскликнул:
— Ребята, так это же наш комроты! — И позвал: — Товарищ лейтенант! Товарищ Хониев!
Услышав его голос, Хониев очнулся, попытался приподняться, но ноги у него были словно ватные. Школьники осторожно подняли его, с гимнастерки посыпались еловые иглы, песок, земля. Когда его вынесли из траншеи, Хониев открыл глаза, его ослепило солнце, которого он не видел больше двух суток, он снова зажмурился, а Митя все повторял:
— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! Это вы?..
Ваня ткнул его в бок маленьким кулачком:
— Ты чего кричишь? Он вон еле дышит…
Он надел на голову Хониева пилотку, прикрепив да место звездочку.
Мутул тихо простонал:
— Пи-ить… Воды…
— Сейчас, товарищ лейтенант, сейчас…
Митя посмотрел на Ваню, у которого был при себе найденный в поле котелок, мальчишка кинулся к реке, вернулся с полным котелком, передал его Мите, а тот поднес воду к губам Хониева.
Лейтенант, через силу разомкнув веки, сделал несколько жадных глотков. Все кружилось перед глазами, и деревья, колыхавшиеся в знойном мареве, казалось, куда-то бежали, Хониеву на мгновение даже почудилось, что это бегут немцы в зеленых мундирах. Ветерок, повеявший в лицо, освежил его, привел в чувство. Потянувшись к кобуре, Хониев вынул оттуда пистолет, переложил его в карман брюк, а пустую кобуру протянул Ване. Паренек был на седьмом небе от счастья, остальные ребята с завистью разглядывали и ощупывали подарок лейтенанта. Митя прикрикнул на них:
— Что вы суетитесь, будто вас осы жалят? Помогите товарищу командиру подняться.
Хониев, поддерживаемый ребятами, с трудом встал. Митя спросил у него:
— Вы идти сможете, товарищ лейтенант?
— Попробую. Я ведь не ранен, контужен только…
— Тогда идите за мной.
Опираясь на плечи двух ребят, Хониев медленно двинулся вперед, следом за Митей, который повел свой отряд в Сенино.
Когда они добрели до Митиного дома, подросток, открыв калитку, окликнул мать:
— Мама!.. Помоги нам. Мы нашего командира роты привели. Он совсем слабый…
Стрельцова, выйдя из сарая и увидев вошедших в сад ребят с Хониевым, всплеснула руками:
— Сынок!.. Как же вы дошли?.. И немцев не забоялись?
— Мы проверяли, немцев в деревне сейчас нет.
Все вместе они ввели Хониева в дом, уложили его на постель.
— Сынок, что с ним?
— Мама, потом поговорим, ему подкрепиться надо, собери что-нибудь поесть.
— Сходи, сынок, во двор, поймай курицу, я бульон сварю…
Она занавесила окна и, пока Митя отсутствовал, все поглядывала, вздыхая, на Хониева.
Приготовив куриный бульон, Стрельцова, подняв повыше подушки под головой Хониева, стала поить его с деревянной ложки.
В окно забарабанил Ваня, оставшийся во дворе:
— Эй! Фашисты едут! На конях!