— Ефрейтор Токарев!
Молчание.
— Андрей! Где ты, черт бы тебя побрал?!
— А вы поищите, товарищ лейтенант! — засмеялся совсем близко Токарев. — Мя-яу…
— Враг перед нами, а тебе все шуточки! — сердито сказал Хониев.
— А, товарищ лейтенант, помирать — так с музыкой!
Лицо Токарева выглянуло из мохнатых ветвей сосны, высившейся рядом с тополем. Хониев совсем рассвирепел:
— Ефрейтор Токарев! Куда я приказал вам залезть?
— На тополь.
— А вы где?
— На сосне.
— А ну, марш оттуда! И полезай, куда я сказал.
Токарев, с комфортом устроившийся на зеленой сосне, не обращая внимания на гнев лейтенанта, принялся объяснять:
— Так, товарищ лейтенант, тополь тут один, а сосен вон сколько! Значит, какое дерево легче взять на заметку? Тополь, да? И если мне стрелять пришлось бы, так немцы сразу же меня засекли бы! А сосна неприметней, тут легче замаскироваться, и обзор отсюда хороший.
— Что ж, ты прав, Андрей, — вынужден был согласиться Хониев. — Сиди там, я поблизости буду.
Мамедов высунувшись из своего окопа, спросил:
— Эй, Токарев! Чего ты там видишь?
— Что вижу? Деревню. А по ней немцы с девицами прогуливаются.
— Зачем врешь, Токарев! Наши девушки не станут с фашистами гулять.
— Ладно, вру. Но немцев вижу. Вон один подмигнул мне!
— Ай, Токарев, опять врешь! Как Он мог тебе подмигнуть, когда он тебя не видит? Погоди, погоди! Да и ты сам что можешь отсюда разглядеть? Деревня-то вон как далеко… Ай, какой ты врун!
— А ты забыл, что у меня оптический прибор? Он способен приблизить самое далекое.
Их перепалку прервал Хониев:
— Токарев! Мамедов! Отставить разговоры! Занимайтесь наблюдением!
Еще когда он проверял отделения, то увидел над горизонтом две как бы сросшиеся тучки, напоминающие верблюжьи горбы. Теперь они почернели, разбухли, закрыв часть неба, нависли над деревней.
Взоры всех бойцов были сейчас устремлены на эту деревню. Ведь там — враг… И ребята с нетерпением ждали, когда же начнется бой. Стоило в эту минуту скомандовать: «Вперед»! — как они, совершив яростный бросок, очутились бы в деревне, смяли фашистов, прогнали бы их оттуда.
Так, во всяком случае, казалось каждому. И у Хониева сердце горело жаждой боя… Но пока приказа об атаке не было, и он вместе со всеми лишь наблюдал за деревней и мог только гадать, как развернутся события. Опустив бинокль, он окликнул Токарева:
— Андрей!.. Спустись-ка чуть пониже. Ты деревню хорошо видишь?
— Сейчас видимость похуже стала. Туча деревню накрыла.
— Но немцев видно?
— Смутно, но вижу.
— Много их?
— Как муравьев!
— А что они делают?
— Не разберу… Суета там какая-то.
— Ах черт… Как раз и важно знать, что это они суетятся. Придется тебе все-таки лезть на тополь, он повыше.
Токарев спрыгнул с сосны на землю и быстро и ловко, как белка, вскарабкался на тополь.
Мамедов опять наполовину вылез из окопа:
— Товарищ лейтенант! Можно вопрос?
— Спрашивайте.
— После боя с фашистами нам дадут отдохнуть?
Токарев сверху подал голос:
— Отдохнешь, когда дойдешь до государственной границы!
— Андрей! Помолчал бы, — оборвал его Хониев. — Когда такие низкие тучи, то голоса далеко разносятся. — Повернувшись к Мамедову, он ответил с сердитой укоризной: — А вы еще не наотдыхались, Мамедов? Сколько суток провалялись в вагоне на нарах!.. Да и теперь вам, по-моему, не приходится особенно надрываться…
— Я ведь сказал: после боя… — обиженно и виновато пробормотал Мамедов.
— Вот после боя и видно будет.
В тучах, обложивших небо над деревней, сверкнули клинки молний, тяжко прогрохотал гром. Птицы метались над землей, словно ища укрытия. В лесу тоже стемнело, гроза быстро приближалась, ливень вырос стеной меж лесом и деревней.
— Товарищ лейтенант! — послышалось с тополя. — Теперь-то уж ничего не видать. Вон какой дождище, сейчас и нас зацепит. Можно мне слезть?
— Обожди пока, — отозвался Хониев. — Я все боюсь, как бы фашист нас не перехитрил, он и дождем как завесой может воспользоваться.
Дождь зашумел по листве деревьев. Он лился сверху, серый, плотный, вскоре уже и на земле образовались лужи, вода потекла в окопы. Бойцы ежились, ворчали что-то про себя, но лежали, не меняя поз.
— Токарев! — снова позвал Хониев. — Хоть что-нибудь видно?
— Ни зги, товарищ лейтенант! Я отсюда даже вас не вижу. И вымок до нитки, сижу как мокрая курица. Разрешите слезть?
— А если дождь вдруг перестанет?