Пленный только ухмыльнулся высокомерно.
— Ладно, — сказал Хониев. — Хватит с ним возиться. Нам надо выбираться отсюда, пока не рассвело. Данилов, Карпов, Шевчук! Поднимайте свои отделения. Пойдем к Смоленску.
Под покровом ночи взвод вышел из леса. Никого не встретив, пересек Красный большак и направился в сторону Смоленска.
Карпов и Синицын, шедшие впереди взвода, вели с собой «языка».
Хониева терзала тревога. Найдут ли они свою часть? Где остальные два взвода? Где Орлов, где Хазин? Может, тоже подались к Смоленску? Во всяком случае, под Смоленском наверняка действуют какие-то подразделения Забайкальской дивизии, и Хониев присоединится к ним. А если там и весь батальон Орлова? Получит ли Хониев нахлобучку от комбата, за то, что оторвался от роты? Да нет, ведь они отважно дрались с фашистами и уничтожили по меньшей мере гитлеровский взвод, а сами почти не понесли потерь, если не считать нескольких легкораненых. Обстановка же сложилась трудная, в этакой каше легко было потерять друг друга… В общем, взвод достойно провел свой бой. И скорее всего, их должны похвалить, и он, Хониев, представит к награде Синицына и еще двух-трех бойцов. Синицына он оставит во взводе разведчиком…
Повернувшись к Токареву, Хониев спросил:
— Ну как, Андрей, если мы и дальше будем так воевать, то чем все кончится?
— Скорой встречей на Красной площади! — бодро ответил Андрей. — И мы на всю Москву прозвеним своими боевыми медалями!
Далеко, далеко еще было до этой встречи…
Глава одиннадцатая
ПОДАРОК РЕКИ КАСПЛИ
Пройдя не более трех километров, взвод Хониева неподалеку от Смоленска встретил и батальон Орлова, и остальные батальоны. Сюда стекались бойцы взводов, оборонявших Красный большак: дорога осталась в наших руках, противник отступил в неизвестном направлении.
В боях за Красный большак больше всех досталось третьему, орловскому батальону, он принял на себя основной удар фашистов. Сильно был потрепан один из взводов третьей роты. Орлов морщился, супил брови, когда ему докладывали о числе убитых и тяжело раненных. С взводом Хониева он вообще распрощался и готовил рапорт в штаб полка, где говорилось, что первый взвод первой роты пропал без вести: возможно, оказался в окружении, возможно, целиком истреблен противником…
Велика же была его радость, когда перед ним предстал, живой и невредимый, Хониев, доложивший, что его взвод уничтожил не менее сорока фашистов да к тому же захватил «языка», судя по всему офицера.
Кинув взгляд на немца, Орлов присвистнул:
— Ого! Важная птица!.. Это же по чину — обер-лейтенант! Кто его взял?
— Боец Синицын!
— А как его имя-отчество?
Хониев замялся, и пришлось отозваться самому Синицыну:
— Александр Сергеевич, товарищ капитан!
— Ну, ну, достойное имя, как у Пушкина! — засмеялся Орлов. — Молодец, Александр Сергеевич! — И он обратился к адъютанту старшему: — Побыстрее приготовьте наградной список. Внесите в него Синицына… Александра Сергеевича. Узнайте у командиров взводов, кто из их бойцов заслужил награды.
Хониев тем временем достал из полевой сумки блокнот, занес в список личного состава своего взвода имя и отчество Синицына и незаметно шепнул Шевчуку:
— Впишите его и к себе, он теперь боец вашего отделения.
Собрав вокруг себя командиров рот и взводов, Орлов, прежде чем отправить «языка» в штаб полка, попытался сам допросить его:
— Какой вы дивизии? Где она сейчас находится?
Немец вскинул голову, нагло осклабясь, сказал:
— О, моя дивизия сейчас далеко! Она уже, наверно, захватила Смоленск и продвигается к Москве! — и, помрачнев, добавил: — Впрочем, мне-то нечего хорохориться. Я замарал честь немецкого мундира…
— По-моему, попав в плен, вы спасли свою жизнь, — проговорил Орлов.
— Это вам надо спасать свои жизни! Скоро вы все станете пленными. А мне… мне мои сотоварищи не простят, что я угодил в ловушку к этому юде! — И он ткнул пальцем в Хониева.
Хониев заволновался:
— Товарищ капитан! Почему этот нацист назвал меня иудой?
— Да не иудой, а «юде» — евреем. Для них все советские воины — большевики и «юде». Гитлеровская выучка… Ладно, разговора у нас, я чувствую, не получится. Отправим его в штаб полка, там ему развяжут язык, собьют с него спесь.
В полку не стали дожидаться, пока соберутся все бойцы. Надо было срочно восстановить три сгоревших после бомбежек моста, через которые пролегал Красный большак, чтобы подтянуть артиллерию к основным силам полка. Немного передохнув и наскоро подкрепившись кто чем сумел, бойцы с утра принялись за работу: пилили, обстругивали деревья, подтаскивали их к воде, торопливо латали мосты. Хорошо, что вода была теплая, — ведь приходилось стоять в ней по пояс. Вот только немецкие самолеты донимали: они носились над дорогой, обстреливая бойцов из пулеметов, а спрятаться было некуда: по обеим сторонам дороги простирались сплошные болота.