Хониев отправил Шевчука с Синицыным и еще тремя бойцами влево от реки, Данилова с его отделением — вправо, к деревне Сенино, а сам решил выяснить обстановку в Дедове. В бинокль он внимательно оглядел окрестности деревни. Безлюдье, покой…
Ближе к Дедову мирно паслось на лугу стадо коров. И Хониеву подумалось, что вряд ли в этой деревне засели немцы. На всякий случай он послал туда трех бойцов из отделения Карпова. Вернувшись, они сообщили, что деревня пуста, все жители, судя по всему, ушли в лес, и бродят возле домов и на улицах лишь кошки да собаки, оставшиеся без призора и нарушающие тишину тоскливым мяуканьем и лаем.
Хониева эти сведения насторожили. Видимо, в деревне уже побывали немцы. Или жители каким-то образом прознали, что фашисты могут вот-вот нагрянуть… Но пока о противнике не было ни слуху ни духу. Может, он в соседних деревнях. Может, в лесу, темнеющем вдалеке.
Хоть бы одну живую душу встретить да порасспрошать ее — тогда, возможно, многое прояснилось бы.
Данилов тоже возвратился ни с чем. И это только усугубило ощущение неудовлетворенности и тревоги, которое испытывал Хониев.
Он написал в донесении штабу полка: «На расстоянии пятнадцати километров от реки Каспля противник не обнаружен».
Получается: «На Каспле все спокойно». Но какое-то недоброе предчувствие угнетало Хониева.
Перед заходом солнца весь взвод собрался на берегу Каспли. Кроме Шевчука с его бойцами. Но вскоре появился и Шевчук и доложил:
— Товарищ лейтенант, Синицын вон в том лесу — видите, который к Каспле подступает? — девушку одну повстречал. Мы ее взяли с собой.
— Где же она?
— А вон, с Синицыным стоит. Я им велел обождать, пока с вами не поговорю.
Токарев посмотрел в ту сторону, где темнели силуэты Синицына и незнакомой девушки:
— Ого, славный же подарок преподнесла Каспля нашему Синицыну!
— Ой, Баку-у!.. — простонал Мамедов. — Товарищ лейтенант, я схожу за ними?
— Ступайте, — улыбнулся Хониев и поднял руку, останавливая бойцов, рванувшихся было вслед за Мамедовым. — А вы куда?
— Так они ж девчат век не видали! — пояснил Токарев.
Данилов покачал головой:
— До чего легкомысленный народ! Тут война, а они… — И, хмурясь, переспросил Шевчука: — Так, говоришь, девушка? Молоденькая?
Хониев повернул к нему голову:
— А вас это не устраивает?
Данилов вздохнул:
— Лучше б это женщина была.
Бойцы вокруг так и покатились со смеху:
— Ха-ха-ха! Женщину ему подавай!
— Ну да! Сержант у нас — товарищ солидный. Негоже ему с девчонками связываться!
— Ребята, ребята! — увещевающе проговорил Хониев. — Вы все-таки в разведке, а не на танцульках. Ведите себя серьезней. Так почему, сержант, лучше, если бы была женщина?
— Ну… С ними легче договориться…
Бойцы опять прыснули. Токарев хохотал, держась за живот:
— О чем же ты с ней договариваться хочешь, а, Данилов?
— Ну… Я не так сказал… — Данилов совсем помрачнел, смотрел на ребят исподлобья. — Нам ведь от нее какие-то сведения нужны? Так от женщины легче толку добиться. Вот.
— Не все ли равно, девушка, женщина, — пожал плечами Хониев. — Пусть бы хоть совсем девчонка, лишь бы помогла нам в обстановке разобраться.
— Ну да, ждите, какая-то там пигалица — поможет… У женщин-то опыта поболе. И глаз подметчивый.
Токарев, еле сдерживая смех, предложил:
— Товарищ лейтенант, вы прикажите Синицыну, чтоб он свою девицу обратно отвел и хоть из-под земли достал женщину — по спецзаказу товарища помкомвзвода.
У Хониева наконец иссякло терпение:
— А ну, прекратить смешки! Не до веселья сейчас. Надо думать, как задание штаба выполнить. Да вон уж они идут!
К ним приближались Синицын и девушка, белокожая, с круглым лицом и иссиня-черной косой, перекинутой на грудь. В одной руке у нее было ведро, в другой кожаная балетка.
Она приветливо кивнула бойцам:
— Здравствуйте!
Голос у нее был глубокий и мягкий, как шелк. Шагнув к девушке, Хониев взял под козырек, потом пожал ей руку и обратился к Синицыну:
— Ай, товарищ разведчик, не ожидал я от вас…
— Что такое? — испугался Синицын.
— Ну как же. Не по-рыцарски это: сами налегке идете, а нашей гостье, наверно, ее ноша все руки оттянула.
— Да я, товарищ лейтенант, три километра все нес!
— А на последних метрах притомились?
— Товарищ лейтенант, — вступилась девушка за Синицына, — я у него сама вот только что отобрала и ведро, и балетку.