Токарев помолчал, вздохнул:
— Как-то в одном из писем Таня прислала мне страничку из «Комсомолки» с обращением Хетагуровой. Я сразу догадался, что это та самая газета, которую она мне на стройке показывала: многие места были отчеркнуты красным карандашом, это Таня делала пометки. На газетных полях она приписала: «Береги эту страничку, будешь ее проглядывать, и обо мне вспомнишь, о первом нашем разговоре». Я эту страницу совсем замусолил, так часто ее перечитывал…
— Не переживай, Андрей, ты от своей Тани еще много писем получишь, — подбодрил Токарева Хониев. — А почему она все-таки на Дальний Восток не попала?
— А я ей как раз и задал этот вопрос, и оказалось, что она просто отстала от своих подруг, которые откликнулись на призыв Хетагуровой. На двух машинах девушки должны были отправиться из Башанты на станцию Дивное, а оттуда поездом на Дальний Восток. Таню задержали какие-то дела, и когда она примчалась на место сбора, то машины уже ушли. Она опоздала на полчаса, и эти полчаса стеной встали между ней и Дальним Востоком. Ох, как она была расстроена! «Я, — говорит, — несколько недель готовилась к отъезду, и из-за каких-то тридцати минут все порушилось». Обком комсомола направил Татьяну на нашу стройку. Судя по ее тону и виду, она этому не слишком-то радовалась, скорее, огорчена была. Я ей говорю: «А разве Элисту строить не почетно? Это ведь город в степи». И мы его, по сути дела, возводим чуть не наново». А она мне: «Нет, это не то. На Дальнем Востоке меня ждали бы трудности, лишения, там есть где развернуться и есть на чем испытать себя. Хетагурова пишет, что к ним даже медведи в гости заходят». Я попытался ее утешить. «А ко мне, — говорю, — в окно однажды верблюд чуть не влез. Двугорбый. А кроме шуток, — говорю, — трудностей я вам и тут обещаю — навалом». И опять напомнил, что сама работа каменщика — не сахар. Она и спрашивает: «А что мне конкретно придется делать?» Я говорю: «Выполнять мои указания». — «А еще конкретней?» — «Для начала — размешивать и подносить мне раствор. Но этим мы займемся после обеда. А пока доставим ваш чемодан в общежитие. Там и переоденетесь, не в этом же платье вам работать. У вас есть спецовка?» — «Я все, что нужно, с собой захватила». Я поднял ее чемодан, она усмехнулась: «Вам не тяжело, товарищ Токарев?» А я ответил вполне искренне: «Даже если бы ваш чемодан весил центнер, и то он не был бы мне в тягость».
Токарев оглядел притихших бойцов:
— Вот так мы познакомились. И стали работать вместе. И полюбили друг друга. А теперь вот не знаю, доведется ли нам еще встретиться?
— Э, концовку, Андрей, ты явно скомкал, — сожалеюще сказал Хониев. — Ладно, будем считать, что продолжение следует. — Он посмотрел на часы: — А сейчас я пойду в штаб батальона, узнаю, куда нам дальше двигаться.
— Андрей! — крикнул Мамедов. — Ты поройся в памяти, может, еще что интересное откопаешь.
— Нет, братец! — Синицын потер свой нос. — Следующая история — твоя.
— Правильно, — поддержал его Хониев, — давайте так и договоримся: как выпадет свободное время, так кто-нибудь про себя расскажет…
— И это будет цикл рассказов, — подхватил Токарев, — под названием «Путешествие в прошлое».
Не думали ребята в этот момент, что скоро им будет не до часов досуга, не до воспоминаний о прошлом, а навалится на них война всей своей невыносимой тяжестью.
Глава тринадцатая
„ВПЕРЕД, НА ДЕМИДОВ!“
В штабе батальона Хониеву велели подождать, пока комполка Миронов соберет всех командиров и поставит перед каждым боевую задачу. Сам же Миронов дожидался распоряжений из штаба дивизии, а там медлили, видимо выясняя общую обстановку. Судя по всему, она была довольно смутная и запутанная.