— Что? — Майор так побагровел, что Серов даже испугался, как бы его не хватил удар. — Расстреляю мерзавца! Нет, положительно все с ума посходили! Я без связи с боевыми единицами — как без рук! Кем мне командовать? Собственным штабом? Самим собой? — Взгляд его налился свинцом. — Вот что, лейтенант. Раз уж вы не смогли найти людей потолковей, чтобы наладить связь с Бровкой, так извольте сами исправить их промах. Да, да, сами тяните к нему провод! Вас-то, надеюсь, не понесет в болото?
Серов обиженно поджал губы, поднес руку к козырьку:
— Разрешите выполнять приказ?
— Выполняйте. Можете взять с собой двух бойцов.
— У меня в роте никого не осталось, все на заданиях. — Тон у Серова был оскорбленный. — Я пойду один.
— Как хотите.
Прихватив с собой катушку с проводом, Серов побежал по направлению к батарее Бровки. Но, на свое несчастье, уже приближаясь к старой бане, где все еще прятался Лайкин с разведчиками, он попался на глаза Капканову, который, добыв нужные ему сведения, спешил на условленное место встречи со своим помощником. Заметив командира связистов с катушкой в руках, Капканов не стал долго раздумывать: выхватив пистолет, он выстрелил в лейтенанта. Тот, словно споткнувшись, рухнул ничком, обнимая катушку…
Капканов прыгнул в канаву, темневшую среди кустов; он еще не отдышался, когда к нему приполз Лайкин, издали узнавший своего коллегу по огненно-рыжей шевелюре.
— Разведчики в бане, ничего не видели, — сказал он Капканову. — Вы, по-моему, пристрелили командира роты связи?
— Да, и надо укрыть труп в кустах, чтобы на него никто не наткнулся.
Вдвоем они оттащили тело Серова и катушку подальше в кусты, а сами вернулись в канаву, где их никто не мог заметить.
— Разведчики не ропщут, что вы обрекли их на бездействие? — спросил Капканов.
— Я сказал, что мне приказано держать их в резерве, в безопасном месте, до указаний командования.
— А никто не подозревает, где вы?
— Вряд ли. Сами видели, какая неразбериха.
— Так. Прекрасно. Вы возвращайтесь к своим молодцам. Скажите, что получен приказ из штаба полка: окопаться возле Красного большака, на краю болота. Не выпускайте из виду дорогу: оттуда скоро могут появиться двое наших, условный сигнал и для вас, и для них — вытянутая вверх правая рука. И помните, вот-вот будет выброшен десант. Полк пока еще огрызается — надо кончать с ним.
Лайкин, петляя между кустов, побежал к старой бане.
Когда он исчез, Капканов достал из противогазной сумки портативную рацию, подложил под колени сложенную вчетверо карту, пристроил рацию перед собой, склонился над ней, словно собираясь молиться, и принялся отстукивать ключом: «Я — Сенино, я — Сенино…» Он просил немецкое командование добавить огня и указывал места, которые надо было подвергнуть наиболее интенсивному обстрелу…
Меж тем Лайкин, выполняя приказ Капканова, привел разведчиков в редкий песок, растущий вокруг болота, и велел им рыть окопы.
Один из разведчиков, казах Сырбай Кунанбаев из отделения сержанта Лапшина, с явной неохотой орудовал малой саперной лопаткой, хмурясь и что-то шепча про себя. Заметив это, Лайкин подскочил к нему:
— Тебе что, отдельный приказ нужен? Может, ты спать сюда пришел? А ну, пошевеливайся, пошевеливайся!
Кунанбаев, выпрямившись, в упор посмотрел на Лайкина:
— Товарищ младший лейтенант! Зачем мы тут? Полк наш с немцем дерется, кровь проливает, а мы в сторонке отсиживаемся! Совесть меня грызет, товарищ младший лейтенант! Пошлите меня в роту — туда, где бой идет…
Лайкин, смерив бойца оценивающим, цепким взглядом, ухмыляясь, покачал головой:
— Ай какой совестливый! Ай, какой герой! А мы все, значит, без чести и совести и не рвемся в бой? Но нам приказано: окопаться здесь и ждать распоряжений командования. Или ты не знаешь, что приказы начальства не обсуждают?
Лайкин еле сдерживался, чтобы не накричать на казаха, но он видел, как внимательно прислушиваются к их разговору другие разведчики, и потому старался придать своим словам мягкость и убедительность:
— Пойми, мы ведь разведчики. И нам не положено непосредственно участвовать в боях.
— Ай, товарищ младший лейтенант! — упорствовал Кунанбаев. — Мы ведь и разведку не проводим! То в бане прятались, то тут… Зачем прячемся, от кого прячемся?
— От врага, братец, от врага! Нас, видимо, держат пока в резерве. Но в любой момент к нам может прибыть связной из штаба, и мы пойдем туда, куда сочтет нужным направить нас командование. Уверяю тебя, братец, ты еще вдоволь навоюешься. Да и здесь мы ведь заняли оборону, и если враг сюда сунется, так дадим ему отпор.