Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.rulit.me
========== 1. ==========
Взгляд бродит по лицам. Усталым, осунувшимся. По дрожащим сухим пальцам, сонным, давно потерявшим блеск глазам. Хочется просто рявкнуть «всё, мужики, перекур!», сбить в стопку разбросанные по столу бумаги и вырваться наконец из злосчастной комнаты переговоров на свежий воздух.
Я мог сделать так года три назад. Теперь — не тот уровень. Теперь приходится напрягаться, чтобы сдержать зевок, и уже в четвёртый раз обводить мелкие цифры на бумаге для заметок.
Переутомление. Усталость. Депрессия. Мне хочется как минимум удавить кого-нибудь, и я уже даже знаю, кому бы из шести присутствующих я вцепился в горло первому.
Андрей сидит не напротив, а чуть сбоку, ровно так, чтобы я мог скосить на него взгляд и остаться незамеченным. Сейчас его очередь говорить. Он тянет слова, постоянно посматривает на экран ноутбука и уже как с полминуты не выпускает из пальцев ручку опустевшей фарфоровой чашки. Устал. Устал так же адски, как и мы все.
Будто опомнившись, Андрей отпускает чашку, тянется к волосам, чтобы поправить, но, только больше растрепав короткую причёску, кладёт руку на клавиатуру и проматывает файл вниз.
И уже даже плевать, кому первому достанется новая партия добротных немецких автомобилей, только что прибывших с завода — мне, Андрею или кому-либо еще — просто хочется закрыть глаза и провалиться в тяжёлую дрему хотя бы часов на шесть.
Я знаю Андрея давно. Так давно, что даже становится некомфортно от одной мысли о том, что он тоже знает меня ещё школьником. Я не помню, когда и при каких обстоятельствах он перешёл к нам. Это был класс одиннадцатый, может, десятый. Андрей будто бы учился с нами с самого начала — так легко он влился в коллектив. Я же, напротив, всегда относился к нему с опаской. Вечно ждал какой-то подлости, которую, в общем-то, этот улыбчивый темноволосый парнишка устраивать и не собирался.
Я много надумывал, рисовал в своём воображении ситуации, которых не было… Андрей, похоже, занимался тем же самым. Упрёки становились жёстче, сарказм и язвительные шутки — всё более ядовитыми. Мы оба и не вспомним, что стало точкой невозврата — и была ли она вообще, — но из знакомых мы быстро превратились во врагов, коими и остаёмся до сих пор.
Андрей вскидывает на меня взгляд, еле заметно морщится и возвращается к своему отчёту за последний месяц.
Я знаю его давно. И вместе с тем не знаю о нём практически ничего. Он раздражает меня. Он неприятен мне. Я должен ненавидеть хоть кого-то, чтобы не срываться на остальных, а ненавидеть Андрея очень даже удобно. Иногда я спрашиваю себя: а правильно ли это? Спрашиваю и тут же забываю. Правильно или нет, я просто не вижу причины что-то менять.
На часах полночь. Даже Москва за окнами офиса уже начинает засыпать, когда мои мучения наконец заканчиваются.
С трудом поднимаюсь с кресла, вяло перебираю ногами, пытаясь хоть немного размяться, надеваю тёмный пиджак. Потом — пальто, проверить ключи от машины в сумке от ноутбука, пожать каждому руку, потом — тесный лифт… Андрей почти касается меня плечом. Не поворачиваюсь к нему, но ловлю его взгляд в вымытом до блеска зеркале. «Спокойной ночи, Паша. Чтоб ты заснул и больше нахер никогда не проснулся». Слова отдаются в голове эхом — я будто читаю его мысли. Впрочем, будь мы здесь вдвоём, Андрей не поленился бы произнести это вслух. И тебе того же, коллега.
Мы выходим из здания. Я без труда нахожу на освещённой парковке свою машину и с облегчением выдыхаю — Андрей припарковался с другой стороны здания. Не так давно он специально поставил свой автомобиль «впритирочку», свернул мне зеркальце бокового вида и смылся. До сих пор, наверное, думает, что я не знаю, кто это сделал.
На выпускном, тогда, в конце одиннадцатого класса, я много пил. В перерывах между стаканами я думал, что никогда больше в жизни не увижу Андрея, и страшно этому радовался. Он действительно надолго улетел учиться куда-то в Европу — мне было плевать, куда, — но уже через несколько лет вернулся в Москву и успешно вписался в ту же сферу, где начал крутиться я сам.
И всё. Застарелая, в общем-то беспочвенная ненависть перекочевала из юношества во взрослую жизнь и успешно там укоренилась.
Дорогу до дома я, конечно же, знаю наизусть во множестве её вариациях. Но непредсказуемая Москва диктует свои правила: почти не глядя на экран вбиваю в навигатор адрес.
Маршрут построен. Через сто метров поверните налево.
Интересно, кто первый от усталости заснёт за рулем и разобьётся: я или Андрей? Мне хочется спросить об этом девушку из навигатора. Сколько бы она поставила на меня?
Вы сбились с маршрута. Через пятьсот метров развернитесь.
Вы сбились с маршрута. Через сто метров развернитесь.
Развернитесь.
Вы сбились с маршрута. Маршрут построен.
Я даже не знаю, где он живёт. Чёрт возьми, я ничего о нём не знаю и знать не хочу. Но от мысли, что однажды меня — мы же бывшие одноклассники — позовут к нему на похороны, становится не по себе. Или наоборот. Интересно, он бы плюнул мне на могилу? Конечно да. Глупый вопрос.
Я петляю. Девушка из навигатора никогда не злится — мне бы её выдержку. Сам я нервный, как чёрт. Андрей такой же. Вспыльчивый, дёрганный, излишне эмоциональный. Мы ненавидим свои пороки в окружающих и бла-бла-бла. Я прочитал это где-то, и фраза въелась и в без того утомлённый разум.
Въезжаю на подземную парковку. Глушу мотор. Распахиваю дверь. Нога свешивается с подножки, пальцы, кажется, намертво пристали к рулю. Даже подняться тяжело.
Тихо. Где-то поблизости с потолка мерно капает вода.
В кармане вибрирует телефон. Лениво тянусь за ним и яркий свет экрана режет глаза.
Личный номер Андрея подписан не «мразь» и не «ублюдок», а просто «А». Мне даже не нужно читать текст, чтобы догадаться, что там — очередная насмешка. Партия досталась ему, так что в следующем месяце доход будет больше точно не у меня.
Я быстро пробегаю глазами сообщение. И мне уже даже не хочется ни разбить телефон о бетонный пол, ни сломать Андрею что-нибудь. Я просто очень устал.
========== 2. ==========
Утро проходит в полубреду, как и всегда. Автоматическими движениями включаю кофеварку, подставляю чашку, жду, пока сварится любимый латте. Пью быстро, одной рукой сжимая чашку, а другой пролистывая новые сообщения на почте.
Половину писем просто удаляю, некоторые помечаю как важные, а на одном и вовсе останавливаюсь. Андрей, похоже, не спал всю ночь, ну или встал в три утра. Меня действительно пугает этот человек — мне бы, наверное, в такое время не то чтобы не удалось свободно изъясняться в деловом стиле, да я бы попросту глаза открыть не смог.
Тем не менее, я пробегаю глазами по письму ещё раз и с удивлением выясняю, что Андрей хочет встретиться у меня в офисе днём. И что ему нужно? Мы практически никогда не обсуждаем дела вдвоём — каждый отвечает за свой автомобильный салон и свои продажи сам, — а встречаемся на общих собраниях или официальных мероприятиях. Впрочем, мне и этого предостаточно: я бы предпочёл видеть Андрея максимум раз в год.
Допиваю кофе, одеваюсь, хватаю папку с документами и ключи от машины и по лестнице сбегаю вниз на подземную стоянку — на тренажерный зал не хватает выдержки и времени, поэтому, чтобы не потерять форму окончательно, я заставляю себя хотя бы не ездить на лифте.
Время пролетает быстро. Пройтись по залу с образцами, поговорить с менеджером, узнать всё о последних сделках, даже порекомендовать автомобиль одному из клиентов — на то, чтобы передохнуть, нет и секунды. Но на Андрея и его проблему я эту лишнюю секунду всё-таки нахожу, как бы сложно это ни было. Скорее всего то, с чем он пришёл, касается и моего бизнеса, а потому я не могу проигнорировать этот разговор.
Андрей не опаздывает. Наверное, задержись он минут на десять, я бы разозлился и то меньше: его пунктуальность с каждым разом всё более откровенно бесит.