Переодевшись в спортивный костюм, я вышла на кухню, где Алекс активно занимался готовкой: на плите жарилась картошечка с мясом, а рядом нарезался салат. Мой живот урчал от голода.
Я открыла холодильник в поисках молока и была глубоко удивлена, что он был забит под завязку.
– Куда мне столько еды! – Я взглянула на Алекса. Мне было неловко, что он потратился. Ведь я же хозяйка.
– Да разве это много?! – ответил он. – Ты мой холодильник не видела.
Я, как кот, ходила вокруг него, надеясь, что что-то достанется и мне. Вытянув шею, я искала, что стащить, и заприметила кусок хлеба, намазанный паштетом. Я облизнулась. Пока он помешивал картошку, моя рука потянулась к лакомству. А вдруг… хрясь! Меня поймали с поличным. Лопатка остановилась на моей руке, и я замерла, ожидая, что будет дальше.
– Тебе что, жалко? – жалобно произнесла я, подрагивая нижней губой и уставившись глазками, будто вот-вот расплачусь.
Александр сначала не понял, что произошло, но, заметив мои хитрые глаза, сказал, что во мне погибает актриса.
Всё было, конечно, прекрасно, но что всё это значит? Почему он ведёт себя так странно?
– Я видел у тебя в холодильнике укроп, можешь мне его передать? – попросил он. Затем приподнял крышку и проверил мясо на вкус.
Я снова полезла в холодильник, окончательно потерявшись в нем. Чёрт ногу сломит! Я всегда следила за чистотой и порядком на полках. Всё должно было стоять на своих местах. Захлопнув дверцу, я стояла с большим пучком укропа и протягивала его Алексу.
– Спасибо.
Как же мне нравилось наблюдать за всем этим. Во-первых, мне было приятно, что готовлю не я, а во-вторых, я почувствовала, что в доме появился хозяин.
«Какие глупости ты себе уже напридумывала!» – начала я себя укорять, отгоняя прочь разгулявшиеся фантазии. Вот так всегда: стоит мужчине проявить заботу, и ты уже представляешь его своим мужем и отцом пятерых детей.
Пока я витала в облаках, Алекс протянул ко мне руку.
– Ты чего задумал? – затараторила я, отступая к холодильнику.
Едва сдерживая смех, он поддевал моё воображение.
– Сама как думаешь?
Моё несогласие восприняли как жёсткий протест.
– Стой, где стоишь! – и указала его место у плиты.
Но Алекс, похоже, нарочно дразнил меня.
– Это должно меня остановить? – он сделал шаг навстречу, заставляя меня прижаться к холодильнику.
От нервного напряжения у меня начался нервный тик: глаз задёргался, и я перестала дышать от волнения.
– Дурёха, что ты там себе нафантазировала? Позволишь? – он указал на укроп, убирая веточку с моей кофты.
Так опозориться – уму непостижимо!
– Нельзя было прямо сказать? Тебе, наверное, доставляет удовольствие издеваться надо мной, – говорила я с издёвкой.
– Ты постоянно ведёшься и это забавно! – высказался он, высыпая нарезанную зелень на обжаренный картофель.
– Почему постоянно? – мозг зациклился на слове, и я сделала решительный шаг, желая показать, кто в доме хозяйка.
– Это тебя нужно спросить. Ты же у нас любительница постоянно играть в молчанку, – он не сдвинулся с места, сверля меня взглядом.
Не желая того, я невольно опустила глаза на его губы, вспоминая свой сон, и отступила назад, приказав себе держаться от него подальше. Он не был так страшен, как мои собственные желания. Я боялась повторения своего сна, поэтому сменила тему разговора.
– Ты долго собираешься меня морить голодом? – я натянула улыбку, облегчённо выдохнув, что всё обошлось. Затем налила себе стакан молока, пододвинула тарелку и начала уплетать еду.
– Ммм… Вкусно! – одобрительно кивала я головой.
– Если бы ты чаще приглашала меня в гости, возможно, я бы удивил тебя чем-то ещё.
– Ключевое слово – если бы. И с чего мне это делать? – я вонзила вилку в кусок мяса и демонстративно положила его в рот.