— А мы куда?
— К источнику зла, — сухо бросает мужчина и только теперь я замечаю, что Алекс хромает.
Когда мы выходим из ворот, Степанов осматривается и сразу же устремляется к машине сестры.
И тут происходит то, от чего у меня от удивления расширяются глаза. Ольгина машина резко трогается с места и пролетает мимо нас, при этом практически задевая Алекса по руке.
Мужчина сразу же останавливается и выпускает мой локоть. Развернувшись, он возвращаются к дому, предварительно закрыв ворота на ключ, а я так и продолжаю стоять посреди дороги.
Когда за мужчиной закрывается входная дверь, я достаю свой старенький мобильный телефон и звоню Оле. Гудки идут, а трубку она не берет. После пятого звонка я понимаю, что она не ответит.
Что теперь делать? Денег нет, знакомых в столице тоже нет! Да что говорить — я даже не знаю где нахожусь! И столицы я тоже не знаю. Но самое главное — в этой неизвестности я не чем не смогу помочь деду.
Потоптавшись на месте, я вновь достаю телефон, чтобы набрать сообщение сестре: «возьми трубку, он меня не впустит, а деваться мне некуда и денег нет».
И почти сразу приходит ответная смс от Ольги: «даю тебе час на выполнение моего приказа, не проникнешь в дом Алекса — свой потеряешь».
4
Прошел отведённый сестрой час, а я так и не решила каким образом можно попасть в дом её бывшего мужа. Телефон Оля выключила и я осталась без единственного человека, способного мне помочь.
Редкие прохожие уже стали обращать на меня внимание, а я все никак не могла покинуть свое место. Я так и стояла напротив дома Александра. Если бы я хотя бы знала в какую сторону идти… А так я стояла посреди вереницы одинаковых коттеджей и уже готова была расплакаться от безысходности.
Что делать?
К концу второго часа стояния «столбом», я ещё больше распереживалась. Время приближалось к вечеру — скоро будет темно, а это значит, что мне нужен хоть какой-то ночлег и сестра вряд ли мне поможет в этом вопросе. Больше чем уверена она оставит меня одну — ночью, в незнакомом городе. Зная ее породу она именно так и поступит, чтобы меня наказать.
И почему я не взяла ни копейки денег. Хотя если бы я забрала последнюю тысячу у деда, то на какие бы деньги тетка покупала ему продукты.
Дедушка получал нормальную пенсию, но лекарств ему требовалось много — каждый день по пять препаратов — поэтому к концу месяца денег оставалось совсем мало.
По дороге сюда, сестра обещала привозить продукты два раза в неделю, если я поселюсь в доме Степанова, поэтому про деньги я совсем не подумала.
Хлопок двери сзади вывел меня из размышлений и я быстро повернулась к источнику шума.
С крыльца спускался Алекс и судя по выражению лица и цепкому взгляду в мою сторону — он шел по мою душу.
— Ты почему здесь стоишь? В дом тебе дороги не будет, так что уходи.
Лед в серых глазах, дополнительными зазубринами царапает мою растрёпанную душу и я даже не сразу могу ему что-то ответить.
Глубоко вдохнув, я поджимаю пальчики на ногах и глухо отвечаю.
— Я не знаю куда мне пойти. Я первый раз в городе и… и…
Алекс склоняет голову набок и вновь щурит глаза.
— И? — почти не раскрывая рта спрашивает мужчина.
— И Оля выключила телефон, — еле слышно заканчиваю свою фразу я.
Он какое-то время смотрит мне прямо в глаза, а потом нетерпеливо отвечает.
— Сейчас я вызову тебе такси.
Александр достает из кармана телефон, но я, не двигаясь с места, его останавливаю.
— Не нужно. Вы скажите в какой стороне вокзал и я пойду.
Степанов резко отрывает взгляд от телефона и пронизывает мое лицо удивленным взглядом.
От такого взгляда я совсем теряюсь, поэтому начинаю быстро тараторить.
— Понимаете… Ольга привезла меня для помощи… а раз ничего не требуется, мне нужно домой… Очень… Но деньги я оставила дома и… Вы можете одолжить мне на билет до дома? Только не знаю сколько…. А я вам перешлю… честное слово… Переводом на счет… У нас в деревне на почте так делают… Честное слово я вам отдам…
Теперь лицо Алекса становиться совершенно не читаемым, из чего я понимаю, что зря ляпнула про деньги.
Глубоко вздохнув, я покрепче сжимаю небольшую дорожную сумку и обречённо топаю вдоль дороги.
— Стоять, — резкий оклик мужчины заставляет меня замереть на месте.
И вдруг откуда-то издалека раздается плач ребенка.
Я сразу разворачиваюсь и только сейчас замечаю в ухе мужчины гарнитуру и как раз из неё доносятся звуки детского плача.
— Пойдём, — бросает мужчина и быстро идет к дому.
Помедлив, я топаю следом и у самых дверей спрашиваю.
— В дом заходить?
— Стой на пороге, — чеканит мужчина и заходит во внутрь.
Я осторожно берусь за ручку двери и шагаю следом.
Прихожая встречает меня тишиной и полумраком. Алекс проходит вглубь дома, а я застываю на пороге и медленно оглядываюсь.
Справа стоит темный шкаф, рядом низкий комод и небольшой детский стульчик. На стульчике висит темно-зеленая малышковая курточка и коричневая вязаная шапочка. Я не удерживаюсь и присаживаюсь на корточки, чтобы разглядеть детские вещи поближе. Чуть касаясь мягкой поверхности, я провожу по шапочке пальчиками, а в голове уже мелькают картинки счастливых детских мордашек.
— Что ты делаешь? — раздается сверху и я в секунду поднимаюсь…
Младенец… Мужчина вышел в прихожую с младенцем на руках.
Крошечный малыш, в темно-синем песочнике, тоненькими пальчиками перебирал завязки от папиного спортивного костюма, при этом его темненькая головка покоилась на плече родителя.
Кроха был настоящим ангелочком. Черные волосики, пухлые розовые щёчки и чуть приподнятая верхняя губка. Я не могла оторвать глаз от этого чуда.
— Ты слышишь? — вновь обратился ко мне мужчина и я нехотя оторвала глаза от малыша.
— Какой он хорошенький, — почему-то ляпнула я, но тут же вспомнила его первый вопрос и продолжила, — я хотела рассмотреть шапочку, просто она такая маленькая.
Алекс продолжал смотреть на меня с непроницаемым выражением лица. Не дождавшись хоть какой-то его реакции на мой ответ, я отошла на шаг назад и тихо сказала.
— Я понимаю, что вы не хотите меня здесь видеть и всё такое…
— Да ну? — сухо уточняет Степанов и пересаживает малыша на другую руку.
— Понимаю, — порывисто повторяю я и тут же ангелочек оборачивается на мой громкий голос.
Боже! Какие у него глаза… Большие голубо-серые глазища ощупывают мое лицо пытливым взглядом, отчего я больше не могу себя сдерживать.
Расплываясь в улыбке, я машу мальчику рукой и тоненьким голоском пищу «привет». И в ответ…. В ответ малышок мне улыбается своим практически беззубым ртом, если не считать два передних верхних зуба, и моё сердце плавиться под его обаянием.
Ангел! Чудо! Солнышко!
Как такое счастье можно оставить!
— Заканчивай спектакль, — резко прерывает наш контакт Алекс, — вся твоя наигранность ни к чему не приведет.
После его враждебной тирады, я сразу же теряюсь и вновь делаю шаг назад. Когда упираюсь спиной в дверь, я беру в руки сумку и тихо отвечаю.
— Я не играю. Просто малыш такой трогательный… и миленький. Невозможно сдержаться.
— Твоя сестра вряд ли так считает. Да и ты — слишком переигрываешь, — устало говорит Алекс и подходит к шкафу.
Малыш продолжает следить за мной, но я больше не решаюсь проявлять ответные эмоции. На душе почему-то становится всё гаже и гаже.
Тем временем мужчина достает из тонкой куртки портмоне и вытащив из него несколько тысячных купюр, передает их мне.
— Бери деньги и уходи. От вашей семейки только деньгами и можно откупиться.
Мой взгляд от денег перемещается на мужчину и я впервые в жизни ощущаю себя никчёмной попрошайкой. От таких мыслей грудь сразу сдавливает, дыхание становится рваным, а уши закладывает.