Начало гладиаторских игр в Риме было очень скромно: в 264 г. до н. э. сыновья некого Брута Перы, «чтя отцовский прах», заставили биться три пары гладиаторов. Прошло почти полвека, прежде чем эти игры повторились, и опять-таки на похоронах; на этот раз бились уже 22 пары. Это зрелище, видимо, нравилось. Рост богатства позволяет устраивать его все роскошнее и роскошнее. Гладиаторские игры становятся чаще; гладиаторов выступает больше; бои растягиваются на несколько дней; их изображают на картинах; ими увлекаются. Теренций рассказывает, как публика, с одобрением прослушавшая первый акт его «Свекрови» (дело происходило в 164 г. до н. э.), узнав, что «будут гладиаторы», «полетела, крича, толкаясь, дерясь из-за мест», — изящной греческой комедии оказалось не под силу соперничество с кровавой бойней. В 105 г. до н. э. гладиаторские игры введены были в число общественных зрелищ: отныне государство в лице своих магистратов заботится об устроении их для народа. За частными лицами остается, разумеется, право устраивать гладиаторские игры на поминках по своим близким. Дать блестящие игры, поразить воображение народа их продолжительностью, количеством сражающихся, роскошью их вооружения — значило обратить на себя взоры и расположить к себе сердца. В конце республики гладиаторские игры стали одной из форм взятки, которой покупались голоса избирателей, и настолько действенной, что сенат запретил всем, выставляющим кандидатуру в магистраты, в течение двух лет, предшествующих выборам, давать гладиаторские игры. Императоры, ограничивая магистратов из боязни, как бы они не приобрели слишком большой популярности, сами давали игры небывалого дотоле размаха и невиданной роскоши. В списке своих побед и благодеяний, оказанных народу, Август упоминает, что он давал гладиаторские игры в Риме восемь раз, и участие в них принимали 10 тысяч человек (в среднем, следовательно, выступало каждый раз 625 пар гладиаторов). Флавии выстроили в Риме огромнейший амфитеатр (гладиаторским боям, происходившим раньше в Риме на рынках и на форуме, уже с конца республики отведены были особые здания, называвшиеся «амфитеатрами»), известный под именем Колизея и рассчитанный приблизительно на 100 тысяч зрителей: Траян, празднуя покорение Дакии (107 г. н. э.), в течение четырех месяцев вывел на арену 10 тысяч гладиаторов.
Игры в италийских муниципиях, конечно, нельзя сравнивать с римскими. Но и здесь, однако, они составляли любимое развлечение, которое город устраивал для населения. Ведали этим городские власти. Вспомним помпейские объявления — в качестве устроителей перед нами пройдут: Нигидий Маий, квинквеннал, т. е. человек, дошедший по лестнице муниципальных почестей до самой высшей ступени; эдил Суеттий Церт, фламин Децим Валент и др., которых мы знаем как людей, выставлявших свои кандидатуры в эдилитет и в дуумвират. Как поминки по молодом дуумвире Умбриции Скавре, устроены были его отцом гладиаторские игры. Изображение этих игр на памятнике Умбриция дает богатый материал для ознакомления с жизнью арены.
Магистрат, желавший расположить к себе народ, обеспечить себе продвижение по пути муниципальных почестей и вообще стать влиятельным и уважаемым человеком, не должен был пренебрегать устройством гладиаторских игр. В романе Петрония, где есть неподражаемые сцены, с изумительным мастерством раскрывающие внутренний мир маленьких людей италийского захолустья, старьевщик Ехион бранит одного из своих крупных сограждан: «Что доброго он нам сделал? Выставил гладиаторов, которым грош цена, только дунь — свалятся…» Симпатии его на стороне «нашего Тита»: «горячая голова… через три дня, праздниками, будут замечательные игры… оружие он даст превосходное; убежать — это шалишь: бейся насмерть и так, чтобы весь амфитеатр видел… на веки вечные прославится». И когда на объявлении Суеттия Церта стоит приписка: «шерстобит, спишь», то, по всей вероятности, это насмешливое предостережение сопернику Церта (при выборе на какую-то муниципальную должность), которому рекомендуется обратить внимание на то, какими средствами последний добивается успеха.
Устроитель гладиаторских игр должен был иметь в своем распоряжении профессиональных бойцов-гладиаторов и место, где они будут биться, — амфитеатр. Какими возможностями располагал здесь помпейский магистрат, собиравшийся дать игры?
Чтобы получить гладиаторов, он должен был обратиться к хозяину и владельцу гладиаторской школы. Гладиаторы, прежде чем выступить на арене, должны были предварительно пройти курс фехтования под руководством мастеров-специалистов по разным родам оружия в особых заведениях, называвшихся «гладиаторскими школами». Еще раньше, чем гладиаторские игры вошли в число государственных зрелищ, такие школы уже существовали: богатые и видные люди охотно заводили их, потому что во время политических неурядиц (а последний век республики был ими особо богат) отряд таких молодцов мог сослужить немалую службу. Катилину упрекали в сношениях с гладиаторами; гладиаторская школа Цезаря в Капуе показалась его противникам столь страшной, что его заставили ее распустить; Помпей распределил гладиаторов между капуанцами — по два человека на каждый дом; накануне перехода через Рубикон Цезарь обсуждал план здания, которое он хотел выстроить в Равенне под гладиаторскую школу. В императорское время частным лицам запрещено было держать гладиаторов в столице, но у самих императоров имелось там четыре школы; кроме того, они держали еще школы в других городах Италии. Некоторые из этих школ особенно славились прекрасной выучкой своих питомцев, которые и назывались по именам своих учредителей: «юлианцы» — гладиаторы из школы, когда-то основанной Юлием Цезарем, или «нероновцы» — из школы императора Нерона; тех и других мы неоднократно встретим в Помпеях.
Гладиаторы были не только военной силой, которую любой политический авантюрист мог использовать в своих целях, они были еще источником дохода, как всякая рабская и притом квалифицированная сила. Блистательные аристократы, включая сюда и самих императоров, извлекали из своих школ немало выгоды, причем это отнюдь не считалось зазорным. Но существовала целая категория людей, для которых содержание гладиаторской школы было единственным ремеслом и средством наживы; они назывались «ланистами» (слово «lanista» одного корня с «1аnius» — «мясник») и, так же как содержатели публичных домов, всеми презирались. Тем не менее обойтись без помощи ланисты, который знал толк в гладиаторах, продавал их, покупал и отдавал внаем, бывало иногда невозможно. Ни у кого из помпейских богачей и аристократов не было собственной гладиаторской школы; откуда было взять те 20 или 30 пар с «заместителями», которые обещают уже знакомые нам объявления. И Нигидий Маий, и Суеттий Церт, и Попидий Руф должны были обращаться к ланисте. Начинался настоящий торг человеческой кровью; магистраты для устройства игр получали обычно от городской казны определенную сумму, к которой те, кто желал блеснуть, прибавляли еще и свои деньги.
Гладиаторские игры стоили дорого: знакомый уже нам старьевщик из Петрония предполагает, что дуумвир его города истратил на игры 400 тысяч сестерций. При Марке Аврелии установлена была определенная такса с разрядами для игр и гладиаторов, выше которой ланиста не смел запрашивать, но в те времена, о которых сейчас идет речь, ничто не сдерживало его жадности; особенно наживался он на известных бойцах, прославивших себя рядом побед. Один римский юридический памятник дает примерно среднюю цену на гладиаторов: за каждого убитого или тяжело раненного устроитель игр платил ланисте 4000 сестерций; за выступление каждого уцелевшего — 80 сестерций. Устроитель, естественно, был заинтересован в том, чтобы уцелело больше гладиаторов; публика, наоборот, хотела видеть жестокий бой, кровь и смерть. Перед началом игр поэтому принимались меры, которые должны были убедить публику, что все будет без обмана: жребием определялось, кто с кем из гладиаторов должен сражаться, устроитель игр осматривал оружие; вспомним, как Ехион ставит в заслугу «нашему Титу», что он даст превосходное, т. е. острое оружие и что игры будут настоящей бойней, без пощады для побежденных.