На этом заканчивается история персонажа — но не история вообще. Работающие под личиной наркоманов агенты следуют тем же путем, с тем же предсказуемым финалом. Колесо продолжает свое вращение, не оставляя ни малейшего шанса на то, что появится кто-то, способный остановить его. Человеческая жизнь превращается в единый, бесконечно повторяющийся день с его полным надежд рассветом, разрушительными испытаниями дня, вечерней разбитостью и неизбежной чернотой ночи. И так будет всегда, потому что именно так работает Система. И это еще один сквозной образ в творчестве Филипа Дика — образ государства-Молоха, длящего свое существование за счет монотонной переработки лучших в ничтожнейших.
И последнее.
«Помутнение» завершается списком тех, кому посвящен роман. Это имена реальных людей, испытавших на себе разрушительное воздействие наркотиков, с кратким резюме их дальнейшей судьбы. Для большинства таким резюме стала сухая констатация: «нет в живых». Так вот. В этом списке, который в своей беспощадной правдивости куда страшнее любого, самого изощренного вымысла, есть и такая строка: «Фил — необратимые изменения поджелудочной железы». Спустя пять лет после написания «Помутнения» именно эти изменения свели Филипа Киндреда Дика в могилу.
И с полным основанием можно сделать поправку: «Фил — нет в живых».
Аркадий Рух
Глава 1
Жил на свете парень, который целыми днями вытряхивал из волос букашек. Терпя от них неслыханные мучения, он простоял как-то восемь часов под горячим душем — и все равно букашки оставались в волосах и вообще на всем теле. Через месяц букашки завелись в легких.
Не в силах ничего другого делать и ни о чем другом думать, он начал исследования жизненного цикла букашек и с помощью энциклопедии попытался определить, какой конкретно тип букашек его одолевает. К этому времени букашки заполонили весь дом. Он проработал массу литературы и наконец решил, что имеет дело с тлей. И с тех пор не сомневался в своем выводе, несмотря на утверждения знакомых: мол, тля не кусает людей…
Бесконечные укусы превратили его жизнь в пытку. В магазине «7–11», одной из точек бакалейно-гастрономической сети, раскинутой почти по всей Калифорнии, он купил аэрозоли «Рейд», «Черный флаг» и «Двор на замке». Сперва опрыскал дом, затем себя. «Двор на замке» подействовал лучше всего.
В процессе теоретических поисков тот парень выделил три стадии развития букашек. Во-первых, они были с целью заражения занесены к нему теми, кого он называл «людьми-носителями». Последние не осознавали своей роли в распространении букашек. На этой стадии букашки не обладали челюстями, или мандибулами (он познакомился с этим словом в результате многонедельных академических изысканий — весьма необычное занятие для парня, работавшего в мастерской «Тормоза и покрышки» на смене тормозных колодок). Люди-носители, таким образом, не испытывали неприятных ощущений.
У него появилась привычка сидеть в углу своей гостиной и с улыбкой наблюдать за входящими людьми-носителями, кишащими тлей в данной «некусательной» стадии.
— Ты чего скалишься, Джерри? — спрашивали они.
А он просто улыбался.
На следующей стадии букашки отращивали крылья или что-то типа того, в общем, какие-то специальные отростки, которые позволяли тлям роиться — таким способом они распространялись, попадая на других людей, особенно на Джерри. Теперь эти твари так и клубились в воздухе — в гостиной и во всем доме. Джерри старался не вдыхать их.
Больше всего ему было жаль собаку: он видел, как зловредные насекомые садятся на нее, покрывая сплошным ковром, — и тоже наверняка попадают в легкие. Джерри чувствовал, что бедный пес страдает не меньше его самого. Может, отдать его кому-нибудь, чтобы не мучился? Нет, решил он, нет смысла, собака все равно заражена, и букашки останутся при ней.
Иногда он брал собаку под душ, стараясь отмыть и ее. Но душ не приносил облегчения. У Джерри сердце разрывалось от мук животного, и он повторял попытки снова и снова. Пожалуй, это было самое тяжелое — страдания бессловесной твари.