Зак был жаден. Горяч. Неумолим. Безжалостен. И нежен. По-своему, конечно. Когда он запустил свои руки под мою рубашку, я сжался, вспомнив об отсутствии кубиков пресса и идеальной фигуры, но Зак, похоже, был не против. Или мой запах настолько свел его с ума, что ему было все равно. Я думал об этом целых тринадцать секунд прежде, чем понял, что его руки гладят мое несчастное тело, сжимают и тискают с такой жадностью, что у меня от нее ноги подкашиваются. Зак шумно дышал мне в шею, прикусывал мочку уха и не давал мне развернуться, а потом сам привел меня за руку в свой кабинет и буквально швырнул на диван. Роскошный, широкий кожаный диван. Он был таким прохладным, что я невольно застонал. И все, что было дальше, воспринимал сквозь марево удовольствия. Я больше не думал о стеснении, о том, что могу сделать что-то не так. Я отвечал на жадные поцелуи, подставлялся под бесстыдные лихорадочные ласки.
Пелена спала, когда прохладный воздух коснулся словно раскаленного члена. На мгновение я представил, как выгляжу со стороны, и заалели, кажется, даже кончики волос. Нагой, с раздвинутыми ногами, стонущий и выгибающийся от того, что творил Зак своим языком в моем теле. Я чувствовал, как он проникает в меня, собирает вязкие капли смазки, пробует ее на вкус, снова размазывает по стенкам, уже давно готовым принять что-то большее. О, это было восхитительно. Но слишком мало. Ничуть не заботясь о том, что мужчина, устроившийся меж моих ног, вообще-то мой босс, я нетерпеливо дернул его за пряди, притягивая к себе и надеясь, что других указаний ему не потребуется.
Ему и не потребовалось. Быстро сунув мне диванную подушку под бедра, он скинул с себя мешающиеся брюки, пристроился и одним мягким толчком вошел сразу и до конца. Я аж взвыл от ощущений, отстраненно думая о том, что я-таки болван. Столько лет без такого удовольствия прожить. Ну а потом думалка у меня отказала. Совсем. Иначе ничем другим я собственное непристойное поведение объяснить не могу. Я стонал, орал, подмахивал и просил еще. И еще. И еще немного. Но чувствовать, как ходит во мне его член, было потрясающе. Он втрахивал меня в диван, а у меня перед глазами солнца вспыхивали. Или звездочки разлетались. Или… Да плевать, что там у меня летало. Главное, что так хорошо мне никогда в жизни не было. Оргазм, приближение которого я умудрился позорно пропустить, накрыл, скрутил в бараний рог и заставил задохнуться. Помню, как я еще двигался на автомате, как хрипло что-то говорил Зак, а потом все вдруг закончилось. Или только началось. Потому что я почувствовал, как растет что-то внутри меня, а я не могу двигаться. Совсем. Это сейчас я знаю, что это был узел, а тогда мне было все равно – главное, что у меня от ощущений голос пропал, и сознание совсем отключилось.
Пришел в себя я довольно быстро. Ну, мне так показалось, что я только на секундочку глаза закрыл. А на самом деле за это время, пока я бессовестно дрых, Зак умудрился привести меня в порядок и отвезти домой. К себе. Вот в его постели я и проснулся. Первые несколько секунд тупо пялился в потолок, пытаясь понять, откуда у меня взялась такая шикарная люстра. Потом до меня дошло, но испугаться я не успел. Вошел Зак, и у меня от одного его вида живот от сладкого ужаса скрутило, а член напомнил о том, что, в общем-то, течка только началась. Правда, я еще пытался у Зака спросить, что я в его квартире делаю, но вразумительного ответа не получил. Мы трахались как кролики три дня с перерывами на еду, сон и душ, а на утро четвертого все закончилось.
Задница саднила, опухшие губы еле шевелились, но я чувствовал себя удовлетворенным. Но не счастливым. Ибо понимал, что о таком парне, как Зак, я могу и не мечтать. Потрахались для обоюдного удовольствия и разбежались. О случившейся вязке я даже не вспомнил. Хотя нет, не посчитал это важным и вообще достойным внимания. Ну было, ну и что? В общем, я расстроился. Пользуясь тем, что Зак ушлепал в душ, я сполз с кровати, кое-как нашел свою одежду и, стараясь не делать особо резких движений, свалил, прикидывая про себя, что надо бы купить газет с объявлениями о работе: оставаться в конторе и травить себе душу недостижимым я не собирался…
- Джонни?
О, вот и Сюзи закончила красоту наводить. Перекинувшись с нею парой колких фраз, я забрал свой многострадальный отчет и поплелся к шефу. Терпеливо дождался, пока уйдут его очередные посетители, и направился к столу, заваленному бумагами. Протянул шефу отчет, а тот, сцапав мое запястье, потянул к себе меня. Я уже привычно опустился к нему на колени, чутко прислушиваясь к тому, как щелкает автоматический дверной замок, и расслабился. Принял голодный глубокий поцелуй и замурлыкал, когда Зак принялся почесывать меня за ушком, шепча в него всякие нежные глупости. И кто бы мог подумать, что он на такое способен?
Ну да, уйти он мне не дал. Но я честно пытался. Даже после того, как он признался, что цветы – его рук дело. Даже после того, как сказал, что с первого дня положил на меня глаз и решил, что я буду его. Даже после того, как я узнал, что моя полнота ничуть его не смущает. Наоборот, когда я, немного забывшись от переживаний, сбросил вес, он принялся кормить меня пирожками и булочками и успокоился только, когда я снова вернулся в ту форму, в которой был. Но сдаться мне все равно пришлось. Когда до меня дошло, что я этого странного типа обожаю, а он меня просто любит. Помню, что после этого осознания дня два ходил, как пришибленный. А потом ничего, все вернулось на круги своя. Ну, почти. Теперь к нашим обязательным рабочим ссорам добавился расслабляющий массаж и технические перерывы на «помурлыкать», как сейчас. Никакого секса, лишь мягкие, нежные объятия. А, ну еще по вечерам я теперь не сваливаю ровно в пять, а дожидаюсь хотя бы шести и, сцапав свою вечно занятую альфу, тащу его домой. К нам домой. И я абсолютно, непередаваемо счастлив.
А, вот еще что. Как оказалось, насчет тормознутости я был прав. Хотя бы потому, что Зак, прежде чем принять предложение о должности начальника нашего отдела, отказывался от нее два раза.