Оставим Алексея Потапыча за этим серьезным занятием и проследим его тернистый, извилистый путь, приведший его в конце концов в «Сеть».
В Краюхе он появился четверть века назад. Был он тогда строен, кудряв, ловок. Первое лето до ледостава он пробыл матросом на водной спасательной станции. Здесь его приметила буфетчица с пристани Соня Богомолова, незадолго перед этим покинутая мужем.
Перезимовав у Сони, Латышев в половодье пришел снова наниматься на спасательную станцию. Его подняли на смех:
— Куда тебе! Под тебя, под борова, баркас надо подавать. Никакая шлюпка не выдержит…
Соня Богомолова постаралась — откормила возлюбленного за зиму на славу. С тех пор Алексей Потапыч начал повторять:
— Из всех видов спорта я признаю только два: еду и сон…
С водной стихией пришлось распрощаться навсегда и с помощью Сони бросить якорь в тихой заводи общественного питания.
Латышев переменил много должностей: был агентом по снабжению, кладовщиком, заготовителем, дежурным администратором. Последние годы Алексей Потапыч управляет «Сетью».
В собственном доме на окраине Краюхи хозяйствует теперь законная супруга Алексея Потапыча — Анастасия Петровна, крупная дама, известная на всю Краюху любовью к красному цвету и маленьким бархатным бантикам, которыми она в изобилии украшает свои огневые платья. Соня Богомолова, осужденная за солидную недостачу, давно забыта.
В отличие от Сони Богомоловой, больше всего заботившейся о том, чтобы у возлюбленного всегда был полон желудок, Анастасия Петровна немало потрудилась над внешним и внутренним обликом своего супруга.
Вид у Алексея Потапыча самый что ни на есть респектабельный. Он всегда хорошо одет: модно и по сезону, ботинки у него отполированы до зеркальности, как, впрочем, и череп. Как-то, приехав с курорта, Анастасия Петровна внимательно посмотрела на мужа и безапелляционно заявила:
— Тебе нужны бакенбарды! Да, да, именно бакенбарды. Я весь месяц мучительно думала: «Чем моему Алексею отличаться от остальных работников общественного питания?» Только бакенбардами. Ты увидишь, это поможет тебе выполнять план…
И действительно, после того как Латышев отпустил пушистые, слегка седые бакенбарды, дела в «Сети» пошли лучше. Вскоре официальное название ресторана упоминали только в служебной переписке, а в повседневной жизни клиенты, как местные, так и приезжие, стали говорить: «Пойдем к бакам!», «Давайте тяпнем у баков!»
Но главное, что сделала Анастасия Петровна с супругом, — она приобщила его к искусству, вдохнула в его торговую душу начатки эстетики. Она познакомила его с художником Леоном Стеблиным, и тот, вдохновленный бакенбардами, написал портрет Алексея Потапыча. Через Стеблина Латышев познакомился с Полуектом Безбородовым — тот тоже написал портрет. Так постепенно Алексей Потапыч втянулся в изобразительное искусство, посещал вернисажи, мастерские художников и даже рискнул на открытии отчетной выставки пейзажиста Анатолия Гнедина произнести речь.
С тех пор за Латышевым прочно закрепилась слава мецената: он охотно покупал натюрморты, сирени и автопортреты и легко давал художникам в долг.
Два раза в месяц кассир приносил Алексею Потапычу зарплату. Один раз в месяц в кабинет к Латышеву, когда там нет посторонних, входит, отдуваясь, шеф-повар Сметанкин. Он молча садится на скрипящий стул, закуривает и задумчиво пускает кольца дыма. Посидев, все так же молча достает из-под грязной куртки и кладет на стол завернутый в газету плотный, тяжелый пакет. Латышев выдвигает средний ящик стола и привычно сдвигает в него пакет. Сметанкин встает и деликатно осведомляется:
— Сегодня, кажись, двадцатое?
Алексей Потапыч столь же вежливо сообщает:
— Совершенно верно, двадцатое. Завтра будет двадцать, первое… О господи, дни так и бегут. Так вот и жизнь пройдет. Оглянуться не успеешь…
После ухода Сметанкина Алексей Потапыч перекладывает пакет из ящика в карман и деловой походкой идет домой.
Анастасия Петровна никогда не пересчитывает содержимое пакета: в нем всегда одна и та же сумма — пять тысяч. Сметанкин за три года не подвел ни разу. Все основано на полном доверии.
Пять тысяч — это премия от Сметанкина и от кондитера Хорькова за невмешательство в их дела.
…Картошка готова. Алексей Потапыч опрокидывает еще одну стопку и вооружается вилкой. Но не тут-то было. К нему с виноватой улыбкой на широком, красном лице подходит мужчина лет сорока и сладчайшим голосом произносит:
— Приятного аппетита, Алексей Потапыч. Хлеб да соль.