Ночной быт в Краюхе обставлялся соответствующим образом: усилился спрос на диваны, электрочайники. Некоторые кабинеты напоминали купе вагона — на шкафах лежали свернутые матрацы, подушки. До пуховых одеял дело не доходило, но байковые были, на всякий случай…
Надо отдать должное — на некоторых краюхинских деятелей система бодрствования действовала благоприятно.
Заведующий земельным отделом Решетников прочитал двадцать четыре тома Большой советской энциклопедии, дошел до слова «Енисей». Дальнейшее расширение кругозора было прервано — заведующего срочно командировали на низовую работу, в районы Крайнего Севера, наводить порядок в сельском хозяйстве как раз в устье Енисея.
Статистик горздравотдела Сухарев сверхурочные часы использовал для литературоведческого труда. Он проанализировал двести поэтических произведений разных времен и разных народов, посвященных календарным суткам, и установил, что ночь наиболее любимое время поэтов: две трети поэм, баллад и песен посвящены именно ночам — осенним, весенним, майским, летним, августовским. Сейчас Сухарев признанный, авторитетный, уважаемый член редколлегии журнала «Литературное завещание». А всё ночи!
Теперь Краюха по ночам спит. Спит, понятно, не вся, есть некоторые исключения, но только разумные…
Что-то странное происходит в квартире Кузьмы Егоровича Стряпкова. В окнах то вспыхнет ослепительный свет, то станет едва заметен красный, то воцарится тьма. Понятно! Стряпков в кухне занят любимым делом — проявляет фотопленку, печатает, увеличивает.
На Кузьме Егоровиче поношенная пижама, вся в темно-желтых пятнах. Волосы всклокочены, на потном лице — тоска: негатив с Якова Михайловича вышел неважный, недодержанный, да и резкость подгуляла. Стряпков второй час возится с увеличением дорогого образа Каблукова до нужных размеров. Того и гляди начнет светать, и придется эксперимент прекратить.
— Полуношник! Когда ляжешь? — сердится племянница Капа.
— Подождешь! — со злостью отвечает Кузьма Егорович. — Сейчас еще попробую на контрастной.
Гаснет свет. Стряпков подложил фотобумагу, включил увеличитель и принялся отсчитывать секунды. Он уже присмотрелся к изображению, но на свежий взгляд оно ужасно, есть в нем что-то тяжелое, мертвенное.
Кузьма Егорович разговаривает с изображением, как с живым Яковом Михайловичем, только несколько фамильярнее, на «ты».
— Ну, хватит с тебя. Иди теперь в проявитель, полежи. Сколько я на тебя, черта рыжего, времени потратил. А бумаги сколько извел? Одни убытки. Ну, как? Дозрел? Дай-ка я твои поросячьи глазки протру. Вылезай, вылезай! Иди теперь на секундочку в чистую водичку. Так, хорошо, искупался. Лезь, бродяга, в закрепитель. Ух! Дьявол тебя подери. Капа! Спишь? Кажется, получилось. Сейчас приду, только прополощу его…
Кузьма Егорович бросил снимок в воду, включил свет. В белом эмалированном тазу плавало крупное безбровое лицо, ноздреватое, словно высеченное из ракушечника.
— Ну и урод же ты, Яков Михайлович! Да еще вдобавок злой, губы-то как две голодные пиявки. Сейчас я тебя на стеклышко накатаю — и будь здоров! Все равно лучшей физики я тебе сделать не сумею. Что есть — то есть. Чистая копия… Капа! Дрыхнешь?
Копия сохла, накатанная на стекло. Оригинал не спал. Хмель у Якова Михайловича почти прошел, но в голове еще шумело, мысли путались. Он слышал, как сын вернулся с гулянья, с аппетитом пил молоко. А Каблуков все думал:
«Стряпкова в замы не возьму. Прилипчив! Зачем мне торговая сеть? Крутит! Куда бы Соловьиху спихнуть?»
А Анна Тимофеевна, не предполагая, что Каблуков хочет ее спихнуть, спала крепким сном и не слышала, как на цыпочках, держа в руках туфли, в столовую прошла ночевавшая у нее Зойка.
Спала Марья Антоновна. Спал Солодухин. Спал, сладко посапывая, Лыков.
Плохо спалось и бывшему прокурору, ныне защитнику Петру Ивановичу Короткову. Одолевали кошмары. Будто стоит он у киоска и выбирает литературу. А продавец Дарья Павловна — вдова его покойного друга Коли Девочкина, с которым Петр Иванович в свое время поступил не совсем деликатно.
— Посмотрите, Петя, хорошую книжку… Триста полезных советов. Жаль только, не полное издание, нет триста первого совета…
— Какого, позвольте спросить?
— Как выводить пятна с совести…
Не спал дежурный уголовного розыска младший лейтенант Столяров. Происшествий не случилось, в городе было тихо, но спать не полагалось.
В первом часу к Столярову зашла возвращавшаяся от гостей жена. Открыла форточку.