Сегодня новая выдумка — «Вечер семейного отдыха». Правда, получилась накладка — киномеханик Сережа Кузнецов по ошибке опять привез фильм «Как уберечь ребенка от дизентерии». Нина вмешалась, созвонилась с конторой кинопроката, и появился другой фильм — «Непарный шелкопряд и борьба с ним».
Программа вечера была большая и целеустремленная на тему: «Все для укрепления семьи». В нее входили: консультация шеф-повара ресторана «Чайка»: «Рациональное питание — залог всех успехов»; консультация парикмахера: «Искусство женской прически»; консультация работника бюро туризма: «Где провести отпуск»; консультация учителя средней школы: «Химия в быту»; консультация фотографа на тему: «Быт и фотография».
Посетителям парка в этот вечер предстояло еще выслушать лекцию бывшего прозаика, а ныне критика Пеликанова о путях развития советской литературы вообще и краюхинской в частности и популярную беседу врача Вдовиной об основных функциях поджелудочной железы.
Гвоздем программы являлся показ областным Домом моделей фасонов летних платьев и спец-одежды.
Больше всего народа собралось около шеф-повара Сказкина, дамского парикмахера Харченко и фотографа Чархоненко.
Шеф-повар Сказкин — молодой, красивый парень лет двадцати пяти, в белоснежной куртке, из-под которой выглядывала романтическая матросская тельняшка, выдававшая принадлежность владельца к славному, веселому племени корабельных коков, говорил, обаятельно улыбаясь окружающим его хозяйкам:
— Завтрак, как правило, должен быть сытным. В него, гражданочки, надо заложить процентов двадцать пять суточного рациона… Тогда можно смело садиться за весла, извиняюсь, браться за приборку палубы, извиняюсь, — за благоустройство кубрика… Если в обеде фундамент был легкий — бульончик или суп-пюре, то на второе надо что-либо посолиднее, конечно сообразуясь с сезоном: если маневры, извиняюсь — осень, то еще поплотнее…
Когда подошли Вася Каблуков с Зоей, Сказкин обратился к практическим действиям:
— Прошу смотреть сюда! Делаем отбивную. Берем кусок с реберной косточкой, слегка отобьем. Посолим. Поперчим. Берем яичко — кок! — и готово. Разболтаем яичко! Поваляем котлетки в яичке, потом в сухариках. Теперь ее, голубушку, на сковородочку. Что? На какую? Только на горячую, чтобы масло распустилось. Я этих котлет за свою жизнь переделал — эшелон! Жарил до румяной корочки, соблюдая сочность. У нас на «Дерзком» так: и говорили: «Не отбивная, а сказка!» А теперь прошу смотреть сюда! Делаем заготовку для отварного языка…
Зойка потянула Васю:
— Идем, а то я боюсь, он в тебе чревоугодница разбудит. Будешь как мой родитель…
Около парикмахера молодые люди чуть-чуть не поссорились.
Харченко, высокий мужчина с тонкой, винтообразной талией и вихляющимся задом, говорил проникновенным голосом:
— Прическа «небрежный бой», или, по-русски выражаясь, «мальчик», владевшая умами в прошлом сезоне, уступила…
Вася шепнул Зойке:
— Ну зачем же тебе этого пошляка слушать? У тебя коса, а не «бой».
— Возьму и отрежу. Дай послушать.
— Попробуй…
— Вася! Я тебя не узнаю. Что за тон?
— Пойдем.
— Я хочу слушать.
— Ну и слушай это чучело.
А Харченко, то и дело поддергивая брюки, сообщал последние новости.
— На американской выставке в Париже внимание многочисленных посетителей привлекла известный парфюмер мадам Елена Рубинштейн.
Вася спрятался за газетную витрину. Зойка оглянулась, и ей сразу стало не до мадам Рубинштейна, — куда он делся?
Примирение состоялось около фотографа Чархоненко. Представитель самого натуралистического искусства консультировал весьма обстоятельно:
— Снимок сделан в десять часов пятнадцать минут утра при полном солнце. Вот вещественное доказательство — негатив явно передержан. Второй случаи — снимок сделан в одиннадцать часов ноль пять минут. Как установлено позднее, диафрагма была открыта полностью, на что указывает второе вещественное доказательство…
— Как он странно говорит! Словно показания на допросе дает, — заметила Зойка.
— Он раньше в милиции работал. Уволен по сокращению штата…
Вскоре началось самое интересное для Зойки — демонстрация моделей женского платья. На эстраду вышла пожилая особа, нарочито прямо держащая торс. Она, прищурив глаза, осмотрела зрителей и хорошо поставленным голосом эстрадного конферансье произнесла:
— Внимание! Начинаем показ: «Как надо одеваться летом тысяча девятьсот пятьдесят пятого года». Вступительное слово скажет кандидат искусствоведческих наук Аглая Викентьевна Щербатская.
Аглая Викентьевна оказалась крупной дамой с обильной черной растительностью над верхней губой. Она с ходу принялась за лекцию:
— Вопрос о том, что верхнее платье любого человеческого существа не есть личное дело данного индивидуума, решен давно и безоговорочно. Платье человека, как и окраска домов, автомобилей, вывесок, должно яркими пятнами украшать наши улицы, входить компонентом в стиль города. Исходя из этой абсолютно справедливой теории…
Аглая Викентьевна, поговорив минут десять про «пятна», «орнамент парков» и «радость солнечных бликов», перешла «к общим задачам сезона», нуждающимся, с ее точки зрения, в самом пристальном внимании.
— Мода завышенных поясов оказалась не очень благоприятной для наших трудовых женщин…
Почему мода завышенных поясов не имела успеха у трудовых женщин, сразу узнать не пришлось. Аглаю Викентьевну перебил могучий призыв радио:
— Внимание! Внимание! Гражданка Солдатова! Гражданка Солдатова! Подойдите к комнате матери и ребенка.
Там вас ждет ваш сын Витя. Слышите, как он плачет… Гражданка Солдатова! Гражданка Солдатова!
В первом ряду раздался крик, и молодая женщина побежала по проходу.
— Иду! Иду… Господи! Витенька…
— Вот тебе и Витенька! — сурово заметил пожилой мужчина. — Прилипнут к этим нарядам, все ка свете позабудут.
Аглая Викентьевна продолжала:
— Поэтому мы считаемся с возможностью перемещения пояса в зависимости от необходимости. Мы решительно отказываемся от высоких поясов и делаем их естественной высоты…
Покончив с поясом, Аглая Викентьевна отпила, глоток воды и перешла к лифу:
— Лиф спереди несколько более прилегающий, чем раньше. Более узкая линия жакета уравновешивается широкой юбкой. Молодым девушкам мы рекомендуем плиссированные юбки, которые скрывают слишком полные ноги…
Лекция продолжалась ровно сорок минут. Аглая Викентьевна закончила ее патетически:
— Одеть женщину — это равносильно тому, что оправить алмаз! Хорошо одетая женщина — это все. Плохо одетая женщина — это ничто! Ярко, но в меру! Пятно, — но не пятнисто! Просто, — но не дешево! Дешево, — но со вкусом! Я кончила.
Снова вышла обладательница хорошо поставленного голоса и объявила:
— Приступаем к практической демонстрации. Номер первый! Прошу…
На эстраду выскочила молоденькая манекенщица и, дергаясь, задвигалась по кругу, нервически размахивая руками. В публике раздался смех.
— Туалет для дачи и дома, — властно произнесла пожилая особа. — Комплект гармонирующих оттенков. Костюм выполнен из мягкой ткани. Допустимо также из джерсе. К комплекту полагаются длинные брюки из вельвета и полуприлегающий жакет. Допустимы длинные брюки контрастирующего оттенка, а также до щиколотки.
— Если для рыбной ловли, — сказал веселый девичий голос, — то до колен надо.
Манекенщица намахнула руками последний раз и скрылась за занавеской.
Руководительница недовольно посмотрела на публику и объявила:
— Номер второй. Прошу…
На эстраду выпорхнула другая манекенщица. Она шла, уперев руки в бока, животом вперед. Ее встретили аплодисментами. Руководительница объявила:
— Модная новинка сезона. Молодежный костюм пастельного оттенка для дневных прогулок. Жакет доходит лишь до линии талии. Юбка узкая, с большим корсажем. Блузка выполнена из белого джерсе, рукав «до часов». Костюм дополняют перчатки тех же пастельных оттенков.