Остается удивительным, как в истории мировой письменности в эпоху ДО библейского Откровения Моисею, до начала формирования устного библейского откровения, передававшегося несколько сотен лет до письменной фиксации, могли сохраниться тексты о творении людей Богом, о благости Творца, о мудром замысле, которому подчинено мироздание, о наказании людей за забвение Бога…
В это сложно поверить, это кажется невероятным, но авторы многих древнейших текстов были уверены, что мир создан благим божеством для человека. Они верили, что мир живет по разумному замыслу. Верили, что правда обязательно восторжествует, а несправедливость неминуемо будет наказана. Верили, что природа человека включает в себя божественное начало…
Однако решающее влияние на историю литературы и историю человеческой мысли было оказано библейским Откровением. Без Откровения истинная библейская модель истории забылась и существовала бы только во множестве фрагментов, встроенных в иные небиблейские модели истории.
Попробуем представить, что было бы, если бы не было библейских книг.
Могла бы быть написана «Одиссея» с ее уверенностью в возможности дружеских отношений между божеством и человеком; с ее уверенностью в благом и разумном устройстве этого мира, где побеждает справедливость?
Могли бы быть написаны поэмы Гесиода с его верой в справедливость, столь близкую к 10 заповедям Моисея?
Мог бы существовать Эсхил с его искренней уверенностью, что люди — дети верховного бога, который постоянно заботится о них?
Мог бы существовать Сократ, чье понимание мудрости так перекликается с ветхозаветными учительными книгами (книгами Премудрости Божией).
Существовала бы тогда и вся последующая философия, считающая Сократа своим основателем, или философия осталась бы досократовской?
Могла бы быть создана «Энеида» Вергилия с ее пониманием избранничества римского народа, скопированным из Пятикнижия Моисеева?
Могли бы быть написаны «Метаморфозы» Апулея и рассуждения Плутарха, взявшие из новозаветных книг понимание: подлинное призвание человека состоит в посвящении всей своей жизни божеству?
Уверен, что нет.
История литературы и история мысли выглядели бы совсем иначе. Иначе выглядела бы и вся история человечества. И это была бы страшная и абсолютно безнадежная история «Илиады» или «Эпоса о Гильгамеше»…
Конечно, это лишь предположение, но из логики принятой нами модели, это именно так.
Уже сам факт существования библейских книг убеждает, что история совсем не такова, как ее понимают «Илиада» или Гильгамеш. История имеет смысл. Смысл имеет и история человечества, и история человека. И только поиск этого смысла и жизнь в соответствии с ним делают человека подлинно счастливым.
Истина же раскрыта человеку в библейском Откровении.
От Ветхого Завета к Новому эта истина раскрывалась всё подробнее и подробнее. Если в ветхозаветных книгах была лишь уверенность: Бог найдет способ, чтобы спасти Свой народ, то в Новом Завете четко показывается Путь спасения — Христос.
Новозаветное Откровение — самое полное раскрытие библейской модели истории; совершеннейшая философия истории. Более верной историософии, шире раскрывающей истинную модель, нет и не будет, потому что не может быть.
Как же человечество понимало свою историю после новозаветного Откровения, после того как многие народы стали христианскими?
Об этом — в следующей книге.
ПОНИМАНИЕ БОЖЕСТВЕННОГО ПРОМЫСЛА: ОЧЕРКИ ИСТОРИИ. ЭПОХА ПОСЛЕ ПОЯВЛЕНИЯ НОВОГО ЗАВЕТА: ОТ ПЛУТАРХА ДО «ПОВЕСТИ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
Вступление
Собор Св. Софии в Константинополе
Предыдущая книга закончилась рассмотрением новозаветных книг.
Новозаветное Откровение — наиболее полное и подробное представление о Боге, человеке и мире. После Нового Завета иного Священного Писания не было и не будет. Уже всё сказано.
И что же произошло с пониманием человеком мироздания и своего места в нём после формирования новозаветных книг? Как стала пониматься история человечества в период после создания новозаветных книг — в поздней античности и в средневековье? Стала ли теперь библейская модель основой для понимания истории? Повлияла ли новозаветная модель на языческие модели? И в чем же коренное отличие новозаветного понимания Промысла от языческого?