Гости затаили дыхание, но через несколько секунд разговор возобновился, и Доминика вздохнула с облегчением. В следующую секунду она приняла неожиданное для себя решение.
Она повернулась к нему лицом и, вмешавшись в его разговор с кем-то из гостей, промолвила:
– Я передумала насчет сегодняшнего вечера. Я поужинаю с вами, если ваше предложение остается в силе. Проблема в том, – очаровательно улыбнулась она, – что я умираю от голода, и чем скорее мы отправимся, тем лучше.
Только в его «рейнджровере», уносившем их прочь от дома Барбары, они смогли заговорить без обиняков.
– А как насчет ваших прежних планов на сегодняшний вечер, Доминика?
Она провела ладонью по волосам.
– Вообще-то я собиралась сделать кое-какую работу по дому. Но это всегда можно отложить на потом.
– Поверьте, – сказал он сухо, – вы вовсе не обязаны отказываться от свидания со стиральной машиной из-за неосторожных слов вашей матери.
– Со стиральной машиной я разберусь позднее, Энгус. – Она впервые обратилась к нему по имени. – А если серьезно, я нахожу ее слова... непростительными Он ничего не ответил и молчал до тех пор, пока они не уселись за столик в выбранном им ресторане. Обстановка здесь была изысканной. Каждый столик стоял в отдельной нише, обшитой деревянными панелями. Бордовые кожаные кресла были необычайно мягкими, а ноги посетителей по щиколотку тонули в ворсистом ковре цвета спелой дыни. Настенные канделябры струили неяркий свет, на столах горели свечи.
Возле их ниши стояла напольная фарфоровая ваза с лилиями и ландышами, насыщая воздух нежным ароматом. Доминика знала, что это один из самых дорогих ресторанов в Сиднее, в который тем не менее невозможно попасть, не заказав предварительно столик. Неужели Энгус Кейр был настолько уверен в ее согласии? Или же благодаря своему богатству и щедрости он здесь всегда желанный гость?
Энгус внимательно посмотрел на нее поверх пламени свечи.
– Вы и правда были так озабочены работой по дому, когда первый раз отклонили мое приглашение?
Доминика обхватила ладонями запотевший бокал минеральной воды.
– Откровенно говоря, нет. Я… – Замявшись, она пожала плечами. – Иногда вы застаете меня врасплох.
– И что вы предлагаете мне предпринять по этому поводу?
– Не торопите меня, мистер Кейр, – посоветовала она и тут же прикусила губу. – Послушайте, мне жаль, что вы слышали те мамины слова.
– Доминика… – Его глаза вспыхнули насмешливым блеском, – Поверьте мне, я не настолько чувствителен. Меня ничуть не задевает, когда обо мне говорят как о «джентльмене в первом поколении».
Она нахмурилась.
– Наверное, это задевает меня. А кроме того, я думаю, что у вас в душе все же инстинктивно шевельнулось неприятное ощущение.
– Вы правильно думаете, – подтвердил Энгус. Но оно было мимолетным.
– И еще, – с некоторым трудом выговорила Доминика, – слова моей сестры о том, что временами я делаюсь очень похожа на маму, пусть и ненамеренно, заставили меня почувствовать себя неуютно. Словно я делю всех на людей нашего круга и на остальных. Но это абсолютно неверно!
Энгус откинулся назад.
– Спасибо вам за это… – Он серьезно посмотрел на нее. – Но повторяю, если вы решили, что я болезненно реагирую на подобные замечания, вы ошибаетесь. Мне тридцать шесть лет, – добавил он сухо, и от задворок Тибубуры меня отделяет долгий путь.
И пожалуйста, не извиняйтесь больше.
Тут подоспел официант с закусками. Доминика выбрала кальмаров, которые оказались выше всяческих похвал.
– Впрочем, в вас действительно есть некоторый внутренний снобизм, до которого вашей матушке далеко, – внезапно заметил Энгус. У Доминики широко раскрылись глаза.
– На что вы намекаете?
– Вы наверняка считаете, что слишком хороши для меня, Доминика, раз решились полностью игнорировать взаимное влечение, которое мы почувствовали в первую минуту нашего знакомства.
Вместо того чтобы взорваться – видимо, еда и умиротворяющая атмосфера подействовали на нее благотворно, рассудила Доминика, – она откинулась на спинку кресла и оставалась в таком положении, пока не принесли горячее блюдо. Энгус не сделал попытки добиться от нее какой-либо реакции на свое заявление и лениво наблюдал за ней, свободно откинувшись в кресле.
– А вдруг у меня есть мужчина? Разве это не было бы достаточной причиной, чтобы вас отвергнуть?
– Естественно, – признал Энгус. – Хотя, будь у вас что-то серьезное с мужчиной, для вас было бы несколько обременительно испытывать такие чувства к кому-то еще, вы не находите?
Она мрачно взглянула на Кейра, что не произвело на него ни малейшего впечатления. Он продолжал таким же ровным тоном:
– Но сейчас в вашей жизни никого нет, Доминика.
– Откуда вам это может быть известно? Не говорите только, что ваша страсть к сбору информации простирается и на мою личную жизнь! – воскликнула девушка.
– Меня с готовностью просветила на этот счет ваша матушка. У нас состоялся с ней длинный разговор. Мне известно, что Кристи погружена в свою науку, как в свое время ее отец. И мне известно, что у вас были поклонники, но ни с одним из них не дошло до чего-то серьезного. Ваша мать объясняет это тем, что вы чересчур независимая личность, что в общем не так плохо для девушки.
Доминика изо всех сил пыталась сосредоточиться на бифштексе.
– Вы не согласны с этим утверждением? – наконец спросил он.
– Только не из уст моей матери, привыкшей считать, что она лучше других знает, как им следует жить.
– У вас часто случаются столкновения?
– Представьте, да. Только не говорите, что у вас с вашей матерью никогда не было ни малейших разногласий… – Она замолчала и зажмурилась. – Извините, я сказала это, не подумав.
– Видимо, вы тоже занимались сбором информации, Доминика, – произнес он с легким смешком. У нее порозовели щеки.
– Я не ставила себе такой цели. Это Кристи работает референтом у одного писателя, который пишет о вас книгу.
– Вот как. И что еще она обо мне раскопала?
Доминика пожала плечами.
– Что вы в школе проявляли недюжинные способности. А вы… – Она запнулась. – Вы так и не нашли свою мать?
– Нашел, но к тому времени она уже умерла.
– Простите, – прошептала Доминика с искренним раскаянием.
– Она действительно отказалась от меня.
– У нее могли быть серьезные основания.
– Не сомневаюсь. У отца был тяжелый характер, а после ее ухода окончательно испортился.
Но давайте вернемся пока к вашей матери.
– Иногда она доводит меня до белого каления.
Она прекрасно знает, что мы еще далеко не выпутались из наших финансовых затруднений, но я с ужасом думаю, во что ей обошелся этот вечер.
Новое платье! А французское шампанское, а все прочее? Но если бы вы видели ее с детьми-инвалидами – она устраивает для них концерты, если бы вы знали, как предана она была моему отцу и как переживает за нас с Кристабель... вы любили бы ее и восхищались ею. Я…
– Достаточно. Картина вполне ясна, – остановил ее Энгус. – Вы последуете друг за другом на край света, но при тесном общении жизнь превращается в кошмар.
Доминика взяла бокал и с облегчением откинулась на спинку кресла.
– Вроде того.
– Ну что же, – пробормотал он, – может, наконец поговорим о нас?
Она взглянула на него поверх бокала.
– О чем именно?
– Вы не откажетесь потанцевать со мной после ужина?
– Я… – Она смущенно замолчала. – Где?
– Здесь. В одиннадцать часов начнется дискотека.
Доминика взглянула на свои часики и с удивлением обнаружила, что уже почти одиннадцать.
– Ладно, – произнесла она решительно. – Возможно, тогда мне окончательно удастся… – Она смущенно замолчала.
– Загладить оплошность вашей мамы? – подсказал Энгус.
Доминика пожала плечами и немного растерялась, когда он сказал, широко улыбнувшись и блеснув глазами:
– Я постараюсь, чтобы этот опыт не стал для вас слишком неприятным.
– Я не то имела в виду…
– Разумеется, нет, – перебил он ее с серьезным видом. – Вы очень стараетесь, доказывая, что не считаете себя выше меня.
Она стиснула зубы, затем склонила голову набок и холодно оглядела его.