Ее сердце забилось сильнее, когда его руки скользнули вверх к ее груди, прикрытой купальником. Но следующая мысль, мелькнувшая в голове, была: «Довольно!» Ни одному мужчине не позволено дотрагиваться до нее против ее воли без того, чтобы… Что?
Добиться от нее ответной реакции, пусть чисто инстинктивной, заставить ее восторженно ахнуть, потерять голову. А эти сильные, прекрасные руки оказались еще и очень мудрыми и нежными: они сумели высвободить ощущения, которые поднимались в ней волнами чистого восторга.
Энгус еще крепче прижал Доминику к себе, и она услышала, как он прошептал ее имя. В следующую секунду его губы отыскали ее губы, и она отдалась поцелую с неожиданной для самой себя страстью.
Остановил их удар грома. Сверху закапали первые редкие капли дождя. Какое-то время они с недоумением смотрели вверх на черную грозовую тучу, набегавшую с моря.
Энгус отстранился от нее и пробормотал со сдержанной иронией:
– Какие еще вам нужны доказательства?
Но не успел ни один из них сказать еще хотя бы слово, как дождь хлынул в полную силу, а тучу алмазным зигзагом перечеркнула молния. Доминик и Энгус, не сговариваясь, схватили в охапку вещи и бросились к дорожке, ведущей на автостоянку. И когда они шлепнулись на мягкие передние сиденья «рейнджровера», гроза уже бушевала вовсю.
– Ой, с меня вода бежит ручьями прямо на сиденье, – простонала Доминика, дрожа, и смахнула со лба мокрые волосы.
– Возьмите вот это… – Он потянулся назад и достал легкий жакет с подкладкой из клетчатой фланели. – И полотенце, и плед – все промокло насквозь.
– Спасибо, но как же вы?
– Я быстро согреюсь. Вы, кажется, говорили, что захватили с собой кофе? Это единственное, о чем не подумала миссис Браун.
– Да! И еще морковный пирог. – Доминика торопливо закуталась в жакет и открыла свою корзинку.
Через пять минут она протянула ему чашку дымящегося кофе и кусок морковного пирога на бумажной тарелочке. Налив кофе себе и отрезав второй кусок, она откинулась на сиденье.
Он поставил чашку на приборный щиток, попробовал пирог и сказал:
– Послушайте, Доминика, я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки.
– Я… – неуверенно пробормотала она.
– Я хочу сказать, что вы виноваты в этом не больше моего. Потому что никто из нас не смог устоять. Если вы не желаете признаваться ни в чем остальном даже самой себе, признайтесь хотя бы в том, что поцелуй был потрясающий!
– Вы правы, – промолвила она после небольшой паузы, в течение которой гроза начала стихать. – Но идти до конца мне, во всяком случае, не хочется пока…
Он вытянул руку вдоль спинки ее сиденья и посмотрел на нее со спокойным любопытством.
– Вы хотите, чтобы я пришел к вашей маме на ужин в пятницу? – неожиданно спросил Энгус.
Доминика внутренне сжалась, предчувствуя очередной обмен колкостями. Грозу уносило в море, и напряжение снаружи спадало, тогда как в салоне оно, наоборот, сгущалось. Доминика сделала над собой усилие и подняла глаза на Энгуса.
Я не позволю этому человеку заманить меня в постель, подумала она. Не допущу, чтобы меня захлестнула волна чувственности, хотя нельзя отрицать, что сделать это будет не так-то просто. И пока не улажу мамины дела, ни за что не начну с вами встречаться, так и знайте, Энгус Кейр!
В этот момент бледный солнечный луч пробился сквозь тучи и осветил салон автомобиля.
Доминика в замешательстве смотрела на перемены, которые происходили за стеклом. Переведя взгляд на Энгуса, она увидела, что вместо презрительной усмешки, которой она от него ожидала, в его глазах заплясали опасные огоньки.
– Меня всегда восхищало в людях упорство, даже если оно противоречит моим интересам, пробормотал ее спутник. – Но если вы возомнили, что опасность позади, вы ошиблись. Я сдаваться не намерен. Итак, ужинаем мы с вами и вашей мамой в пятницу – да или нет? А то, если предпочитаете, я могу поужинать с ней наедине…
– Нет, – выпалила Доминика и испытала сильное желание застрелить его, потому что в его глазах она прочитала откровенную насмешку.
– Если вы действительно опасаетесь, что я начну подбивать ее на что-то рискованное, то полагаю, вам просто необходимо присутствовать на ужине.
Она стиснула зубы.
– Хорошо.
Кейр взялся за ключ зажигания.
– Вы позволите доставить вас домой?
Он выехал с автостоянки, но, притормозив у поворота на главную дорогу, снова посмотрел на нее.
– Ну что, этот день не оправдал ваших ожиданий?
– Это был, – ответила она с угрюмой искренностью, – самый замечательный день за последнее время.
– Не может быть! – пробормотал Энгус. – Так и хочется положить эти слова под подушку, чтобы ночью увидеть сладкие сны, мисс Харрис.
– Вы невозможный человек, – сказала Доминика. – Вы хоть сами это знаете?
– Женщины награждали меня разными эпитетами, но такого среди них не встречалось.
– Им, должно быть, просто не хватало характера, – парировала Доминика.
– Возможно, – согласился он. – Подумать только, какое счастье, что я с моим раздутым самомнением наконец встретил такую, как вы.
На этот раз у Доминики хватило благоразумия уклониться от спора. Вместо этого она сказала дипломатично:
– Погода снова наладилась. Наверное, она все-таки окончательно на вашей стороне.
От пикника на побережье до ужина у мамы оставалось десять дней передышки. После пикника Доминика рассталась с Эпгусом вполне дружески. Он не предложил ей встретиться в этот промежуток времени и настоял на том, чтобы она оставила себе жакет. Пока он помогал ей выйти из машины и передавал ее вещи, у нее создалось впечатление, что он спешит и мыслями перенесся куда-то уже в другое место.
Она поблагодарила его со сдержанной вежливостью, попрощалась и вошла в свой подъезд, не оглядываясь назад.
Когда Наташа на следующий день захотела узнать, как прошел пикник, Доминика только отшутилась. Она не позволяла себе ни малейшего намека на расслабленность, работала сосредоточенно и плодотворно и через несколько дней придумала модель спортивного костюма, который привел Наташу в восторг.
Она также упаковала жакет Энгуса и отослала его в главный офис компании «Кейр и Конвей» на другой же день после пикника.
На третий день она по пути с работы заехала за почтой и обнаружила довольно увесистую посылку, пришедшую на ее имя. Дома она скинула туфли, приготовила себе чай и, развернув пакет, увидела внутри две книги. Записки не было, однако на оберточной бумаге она обнаружила логотип компании «Кейр и Конвей».
Первая книга оказалась великолепно изданной историей моды, и Доминика с жадностью погрузилась в чтение.
Другая была романом. Доминика вспомнила, что они с Энгусом говорили об этом романе за обедом на обратном пути в Сидней. Доминика вскользь заметила, что хочет почитать его, но не успела купить, а он сказал, что прочитал уже половину и получает большое удовольствие.
Еще через три дня она получила новую посылочку, уже не такую тяжелую, с прежним адресом отправителя. На этот раз пакет содержал диск и короткую записку от Энгуса, в которой он выражал надежду, что она одобрит его выбор. Доминика вставила диск в плеер и перенеслась в мир экзотической джазовой музыки, на фоне которой перекликались тамтамы и дудка.
Но как ей быть с этими подарками? Книга о моде подсказала ей несколько фасонов для детских платьев, а также новые интересные цветовые сочетания. От романа она не могла оторваться, а мелодия постоянно звучала у нее в голове, и она напевала ее с утра до вечера. Так что Энгус едва ли мог придумать что-то интереснее, признала Доминика. Он, как видно, не пропускал мимо ушей ни одного ее слова.
Доминика невольно задумалась о том, что могло бы заинтересовать Энгуса. И над тем, не следует ли ей ответить любезностью на любезность.
Она долго смотрела на маленькую акварель в художественном салоне недалеко от своей студии.
Акварель представляла сценку из провинциальной жизни. На ней был изображен кактус и молодой гуртовщик верхом на лошади. Но не пробудит ли это болезненные воспоминания?