Если мы исследуем разнообразные юридические нормы, предоставляющие законные полномочия частным лицам, то обнаружим, что они сами по себе распадаются на различные виды. Таким образом, за правомочием составления завещания или заключения договора стоят нормы, относящиеся к правоспособности или минимуму персональной квалификации (такой как совершеннолетие или вменяемость), которой необходимо обладать для осуществления этого правомочия. Другие правила детализируют способ и форму реализации этого правомочия и определяют, должны ли завещания или договоры совершаться в устной или письменной форме, и если в письменной, то какова должна быть форма их исполнения и удостоверения. Остальные нормы определяют границы разнообразия, или максимальный или минимальный срок действия структуры прав и обязанностей, которые индивиды могут реализовать через такие законные акты. Примерами таких правил являются государственная политика в отношении контрактов либо нормы против совпадения прав на одно имущество в завещании или акте распоряжения имуществом.
Далее мы рассмотрим попытки правоведов свести законы, предоставляющие возможности или правомочия и указывающие «если вы хотите это сделать, то надо делать так» к уголовным законам, которые, как приказы, подкрепленные угрозами, предписывают «поступать так, желаете ли вы или нет». Однако рассмотрим еще один класс законов, которые также наделяют правовыми полномочиями, но в отличие от тех, о которых только что шла речь, эти полномочия имеют скорее публичную и официальную, нежели частную природу. Примеры таких правил могут быть найдены во всех трех ветвях власти, на которые обычно, хотя и несколько расплывчато, делится публичная власть, — судебной, законодательной и административной.
Сначала рассмотрим те законы, которые лежат в основании действия суда. В случае с судом некоторые правила точно определяют объект и содержание судебной юрисдикции или, как говорится, дают «полномочия по рассмотрению» определенной категории дел. Другие правила устанавливают способ назначения, наличие квалификации и срок пребывания на судебной должности. Остальные устанавливают принципы правильного поведения судей и определяют процедуры, которых следует придерживаться в суде. Примеры таких правил, составляющих нечто вроде судейского кодекса, содержатся в Законе о судах графств 1959 г., Законе об апелляционном суде по уголовным делам 1907 г. либо в статье 28 Кодекса законов США. Полезно отметить разнообразие положений, содержащихся в этих статутах, призванных определить организацию и нормальное функционирование судов. Немногие из них на первый взгляд выглядят как требования, обращенные к судье, действовать определенным образом либо воздержаться от каких-либо действий. Хотя, конечно, нет никаких причин, по которым закон не мог бы содержать специальных положений, запрещающих судье под угрозой наказания превышать полномочия или рассматривать дела, в которых он имеет материальную заинтересованность, эти правила, налагая подобного рода обязанности, оказываются дополнениями к другим правилам, которые, собственно, и облекают его правовой властью и определяют его юрисдикцию. Ведь задачей правил, дающих подобную власть, является не предотвращение злоупотреблений со стороны судьи, но определение условий и пределов, при которых судебные решения будут действительны.
Это полезно рассмотреть более детально на основе типовых положений, конкретизирующих пределы юрисдикции судов. В качестве простого примера можно взять статью 48 (1) Закона о судах графств 1959 г. с изменениями, которая устанавливает юрисдикцию судов графств в вопросах возвращения земель. Формулировка, язык которой весьма далек от так называемых «предписаний», выглядит так:
«Суд графства обладает компетенцией рассматривать и разрешать споры о возвращении земельных участков в случае, если чистый ежегодный доход от этого земельного участка не превышает 100 фунтов стерлингов».
Если судья суда графства превысит свою компетенцию, рассматривая дело о возвращении земельного участка с чистым ежегодным доходом более чем 100 фунтов стерлингов и издаст судебный приказ в отношении этой земли, то ни он, ни стороны не совершат преступления. Однако эта ситуация не вполне похожа на ту, когда частное лицо совершает действия, являющиеся «недействительными» из-за несоблюдения некоторых условий, существенных для надлежащего осуществления законных полномочий. Если бы завещатель не подписал свое завещание или не пригласил двух свидетелей, то оно не имело бы юридического статуса или последствий. Однако судебный приказ не истолковывается таким же образом, даже если прямо выходит за пределы компетенции суда. Очевидно, что в интересах общественного порядка, чтобы судебное решение обладало юридической силой до тех пор, пока вышестоящий суд не объявит его недействительным, даже это решение выносить не следовало по правовым соображениям. Следовательно, пока судебный акт не приостановлен в результате апелляции как судебный приказ, изданный с превышением компетенции, он сохраняет юридическую силу, а стороны обязаны его исполнять. Но этот судебный акт имеет юридический дефект: он подлежит приостановке или отмене апелляционной инстанцией из-за отсутствия компетенции. Следует отметить, что есть важное различие между тем, что обычно называется в Англии «отменой» вышестоящим судом решений нижестоящих судов и «аннулированием» решения при отсутствии компетенции. Если судебное решение отменено, то это означает, что либо закон, подлежащий применению, либо обстоятельства дела рассмотрены нижестоящим судом неверно. Но решение нижестоящего суда, отмененное из-за превышения компетенции, может быть безупречным в обоих этих отношениях. Здесь неправомерным является не то, что судья в нижестоящем суде утверждал или требовал в судебном решении, но то, что это он утверждал или требовал это. Он намеревался совершить то, на что он не был юридически уполномочен, хотя другие суды могут иметь соответствующие полномочия. Но вся сложность в том, что в интересах общественного порядка решение, принятое с превышением компетенции, сохраняет юридическую силу до отмены вышестоящим судом, то есть соблюдение или неспособность соблюсти правила компетенции подобно соблюдению или несоблюдению правил, определяющих условия действительного применения юридических полномочий частными лицами. Это отношение между правилом и действием в согласии с ним плохо передается словами «подчиняться» и «не подчиняться», которые более уместны в случае с уголовным правом, где правила аналогичны приказам.