Хельга взглянула на него, поправила воображаемую корону на пышных светлых волосах:
— Вот так? Теперь не свалится? Ох, мальчик, надо с вашей семьей получше познакомиться, с твоей мамой — чувствую, что мне надо понять и принять ваш стиль общения между собой. Или сдать тебя матери, чтобы не натворить ненароком бед.
— Я готов, госпожа, к любому исходу. И пойму вас… но я вас точно не забуду.
— Ладно, чего уж, — усмехнулась она. — Все было понятно, когда я странного парня домой привела, а потом после своей «сессии» его откармливала.
Хельга встала, прошлась по комнате, пытаясь упорядочить мысли, подошла к окну, и некоторое время смотрела в него. Эрик с удовольствием любовался на ее женственную фигуру, на стройные ноги, обутые в легкие светлые босоножки.
А когда она вернулась к кровати, у нее в руках что-то было. Эрик присмотрелся: что-то пушистое, и стакан с какой-то жидкостью.
Хельга положила пушистое рядом с ним на кровать, и он понял, что это похоже на ту смешную штучку, которыми смахивали пыль красивые девушки-горничные в неразрешенных фильмах; а рядом, рядом… стек-фаллос.
— Это все для меня? — он постарался не морщиться от отвращения и не отползать по кровать от неприятной вещи.
— Для тебя, — ответила Хельга. — А еще смазка и вейдже, вот, в стакане. Не бойся, здесь слабая доза. Но тебе, я вижу, ничего из этого не нравится.
— Ну, разве что та пуховая штучка, госпожа, — Эрик смотрел куда-то в сторону, видимо, чтобы не выдать эмоции, но уже по голосу можно было понять его настроение.
— И вейдже тебя пугает? — ей хотелось выяснить все.
— Знаете, госпожа, я насмотрелся во время наказаний… и в школе, конечно, когда нас учили. Не люблю и не хочу я этого — не понимать, где я, не контролировать, только извиваться в ремнях и умолять дать мне кончить.
— Не очень хорошие у тебя воспоминания. Здесь слабый раствор, и я выпью тоже с тобой, потому что мне вдруг захотелось, как в юности, напоить красивого наложника из гарема и издеваться над ним, пока он не запросит пощады. Напугала? — весело спросила она.
— Ну, если это не наказание, и если вместе, — Эрик сел и подвинулся ближе к Хельге, тоже сидящей на кровати и задумчиво разглядывающей стакан. Она сделала несколько глотков, и он решился:
— Можно мне?
Хельга отдала ему стакан, он, не раздумывая, выпил оставшееся. Потом поцеловал ее запястье и уселся ждать, когда напиток подействует.
Хельга мягко опрокинула его снова на кровать:
— Это просто для того, чтобы ты не боялся. Ты же мне веришь?
— Да, вам — верю, — он снова поймал ее руку, поцеловал на этот раз ладонь.
Хельга засмеялась:
— Ведь я сейчас даже понять не смогу, то ли на тебя уже вейдже действует, то ли ты решил пошутить надо мною.
— Госпожа, я и сам не могу сейчас понять — действует или нет. Только над вами я точно не шучу, — кажется, у Эрика в глазах уже начал появляться туман: значит, действует.
Пока он еще себя помнил, поспешил спросить:
— А я могу вас трогать, или надо лежать и не двигаться?
Хельга попыталась сохранить строгое лицо настоящей госпожи, но потом не выдержала, рассмеялась:
— Вот что мне в тебе нравится — я с тобой смеюсь чаще, чем с кем угодно другим. Да что уж с тобой делать, разрешаю… не буду же я тебя привязывать. Если что-то не понравится, я тебе скажу.
Ох уж, эти инопланетные инстинкты! Ни разу игра с самым лучшим обученным наложником не доставила Хельге такого удовольствия, как наблюдения за Эриком, который явно пытался сделать что-то из неразрешенных инопланетных штучек, потом вспоминал, где он и с кем, сдерживался усилием воли, потом снова переставал себя контролировать…
Сжалившись над его попытками, Хельга уложила его на кровать и села сверху, лишив возможности двигаться. Эрик смотрел на нее снизу с интересом и предвкушением. Темные волосы, экзотическая внешность, не слишком запуганный, хотя очень старающийся быть почтительным, взгляд… ну явный рисковый инопланетник, захотевший попробовать венговской экзотики! Придется так его, наверное, и воспринимать — как инопланетника, согласившегося «поиграть».
— Сам виноват — напросился, — зловеще выдохнула она мужчине в губы. — Будет тебе похищение злыми венговками бедного инопланетника.
— Хорошо, я только лицо посерьезнее сделаю, — похоже, вейдже подействовал, потому что Эрик не боялся.
На самом деле, для себя Хельга решила, что из страшного для мальчика будет только стек-фаллос. И даже им она не будет причинять боль, а постарается показать, что это может быть очень приятно.
А у Эрика, когда он так близко увидел стек, кажется, выветрился весь вейдже. Хельга словно читала его мысли: тому хотелось закрыть глаза от страха, но, в то же время, еще страшнее было не видеть, что с ним проделывают. Он явно усилием воли удерживал себя от того, чтобы просто вскочить с кровати. Ну, точно, храбрый инопланетник в плену! Красивый, трогательный в своем желании не показывать страх… ах, как это привлекало, на самом деле, такую хищницу, как она!
— Сколько же у меня фантазий насчет тебя, — прошептала Хельга ему в ухо. — Боюсь только, что после них всех ты даже и не встанешь, и ходить долго не сможешь.
Может, зря она так сказала, потому что Эрик сильнее напрягся. Пришлось спросить:
— Ты мне веришь? Веришь, что я не сделаю тебе сейчас больно?
— Только потому, что это вы, и верю, — Эрик извернулся и попытался поцеловать ее.
— Ладно, ладно, надо же тебя наградить, — Хельга позволила ему этот поцелуй, и с удовольствием продлила его. Потом велела ему встать, раздеться окончательно, и приступила к самому страшному для инопланетника.
Немного подумала и приказала Эрику закрыть глаза — так он меньше будет отвлекаться, а чувствительность обострится. Пуховкой прошлась по его коже сверху вниз, пощекотала соски, и вдруг, сама себе удивляясь, лизнула и прикусила каждый по очереди.
— Возбудись, — велела она.
Эрик играл по правилам, и поступать так, как будто он действительно необученный инопланетник, себе не позволял, поэтому возбудился только по ее приказу.
— Глаза можешь открыть, — снова сказала его госпожа.
То, что делала Хельга, любопытство и предвкушение, и действие вейдже, конечно, очень хорошо убирали страх и оставляли у него только желание. Поэтому, когда Хельга коснулась возбужденного члена рукой, легко погладила, потом сильнее… он уже был готов на многое. Смазанный иши стек Эрик пережил, только чуть прикусив губу изнутри, чтобы не выдать себя каким-нибудь звуком, если все-таки будет больно. С ним и так возились столько, Хельга ради него наверняка пожертвовала какими-то своими удовольствиями, так что он потерпит! Не в первый раз; ничего, вон, некоторые из парней даже удовольствие от таких ласк умудряются получить… правда, они не такие избалованные, как он.
Пока Эрик героически готовился пережить самое страшное в своей жизни, как-то так случилось, что боли, вроде, и не было, а легкие и осторожные движения стека начали его возбуждать. Он изумленно посмотрел на Хельгу, и встретил ее довольный и уверенный взгляд. На время прекратив движения стеком, она взяла в другую руку ту смешную пушистую штучку, и снова провела по его коже, а потом мазнула по члену… У Эрика просто дар речи пропал, он только смог взглянуть на нее умоляюще.
— Страшно? Больно? — заботливо спросила его Хельга.
— Вы издеваетесь, госпожа… — только и смог выговорить он, и то не сразу. — Пожалуйста, разрешите мне кончить…
— Разрешаю, — мурлыкнула она.
Эрик не мог припомнить, чтобы раньше он получал такой оргазм, поэтому потом он просто опустился на колени на ковер, борясь с желанием улечься тут же. Хельга потрепала его по темной макушке — она тоже догадывалась, что стала для Эрика во многом первой.
— Иди, можешь лечь на кровати, — сказала она. На Эрика, все еще плававшего в каком-то блаженном тумане, хотелось любоваться, и хотелось быть с ним нежной.