Трогир целовал жадно, жарко… Словно дорвался до того, кого не видел не день-два, а много лет. И сейчас, снова встретив, не мог насытиться. Вскоре и во мне стала просыпаться жажда. Совсем другого рода, если уж на то пошло. Пришлось прервать поцелуй, дабы, ярко показывая свою симпатию друг к другу, мы не рисковали угодить в отделение полиции. А там всем станет известно, что муж у меня не совсем человек. Точнее, вообще не человек.
— Подожди, Тро… Тарас, — снова поправилась. — Ты слишком… откровенен. На нас все смотрят.
Сказала это, потому что мужчина снова потянулся ко мне за поцелуем. А этого было уже слишком. На нас, казалось, смотрел весь вагон. И соседний посматривал через два ряда стекол.
— Слишком долгим было ожидание, — проговорил Трогир, все-таки выпуская меня из своих объятий.
Поезд в этот момент как следует дернуло, и я снова оказалась в мужских объятиях. Только уже сама цеплялась за тролля. Тот не возражал. Снова обхватил за талию. Приподнимать не стал. Старушки все не унимались и теперь их голоса были слышны всем. И до Трогира, кажется, их смысл тоже стал доходить. Это еще хорошо, что никто не видел, как он меня целовал. И где куртку с таким хорошим капюшоном раздобыл? Кстати…
— Откуда вещи? — спросила.
Для того, чтобы никто нас не услышал, приподнялась на цыпочки. Тролль понял мой маневр и наклонился. И тут я снова напряглась. Он ведь обнимал меня. То есть, руки в карманах не держал.
— Убери руки, — проговорила напряженно. И как народ еще в панике в другую часть вагона не перебежал?
— Не беспокойся, — откликнулся Трогир. — Я наложил небольшой морок. На короткий промежуток времени его хватит. Так что я вполне могу…
Он не договорил. Зато пустил эти самые руки в дело. Точнее — внаглую провел ими по спине, вызывая этим не хитрым действием у меня толпу мурашек. Да, все на той же несчастной спине.
Думаю, не стоит объяснять, почему я с нетерпением ждала того момента, когда мы окажемся наедине и… И я смогу как следует огреть своего самоуверенного супруга по голове. Как дотянусь скалкой или шваброй, как стукну…
Вышли на нужной станции и поднялись на поверхность. Пройти всего ничего, а такое ощущение, что путь будет очень долгим. Потому как на Трогира продолжали смотреть. Это нервировало. И чего уж там, я начинала ревновать. Если бы на него смотрели пожилые женщины или мужчины, то такое внимание я пережить могла. Но проходящие мимо девушки…
— Я чувствую твое раздражение, — сказал тролль, когда мы все-таки выбрались на улицу и пошли по дороге в сторону моего дома. — С чем оно связано?
— С тем, что я ревную, — а вот теперь я чуть было не зарычала.
— Неожиданно, — кажется, кое-кто клыкастый решил надо мной поиздеваться. — Но чертовски приятно.
Он уже было собирался снова потянуться ко мне руками, но я на него шикнула. Пусть лучше держит их в карманах. И мне спокойнее, и он, в случае чего, не станет центром еще большего внимания для зевак.
Хотелось высказать все свое недовольство прямо сейчас. Кто бы знал, как хотелось! А пришлось молчать. Терпеть до самого дома. Но стоило нам войти в подъезд, как меня словно прорвало:
— Ты что делаешь?! — первый вопрос. — Откуда вещи? — второй. — Как ты сюда попал? Зачем? Вернуть меня или причина в другом? Не вздумай мне лгать!
— Тише, — примирительно проговорил тролль, опять притягивая меня к себе. Тут, между первым и вторым этажом, на лестничном пролете, нам пока никто не мог помешать. — Чего разбушевалась? Будто не понятно, что сюда я попал лишь с одной целью.
— Откуда мне знать, — еще немного и я скачусь до банальной истерики. — Я тебя вообще не понимаю. Хочется верить, что ты испытываешь ко мне что-то большее, чем просто симпатию. Что ты не путаешь любовь и просто привязанность. Но тем не менее, я не уверена в этом. Я уже во многом не испытываю никакой уверенности. И…
— А просто признать тот факт, что я тебя люблю, очень сложно? — перебили меня. — И плевать я хотел на то, что ты из другого мира. Я не могу без тебя. Надеюсь, что мое чувство взаимно.
Он замолчал, а я стояла, замерев, и боялась нарушить воцарившуюся в подъезде тишину.
— Еще как взаимно, — наконец, проговорила. Голос почему-то еле слушался. От волнения, не иначе. — Разве возможно было не полюбить такого упрямого, местами самоуверенного, но доброго (опустим момент с его любовницей и несчастным покрывалом, оказавшимся у нее во рту) тролля.
— Я тоже думаю, что невозможно, — улыбнулся мне мужчина.
Он стянул с головы капюшон, полностью показывая мне свое лицо. И широкую улыбку. Еще и взгляд, кажется, потемнел.