Мужчина подробно показывал как делать фальшивые монеты методом отливки. Да, получается не очень качественно, но если расплачиваться не ясным днём, а вечером, то никто и не отличит. Металл для заготовок он тоже продавал. Конечно, надо бы сдать его стражникам, но что-то удерживало меня от такого решения. В итоге приспособление я купил, буду медали своим лейб-гвардейцам делать.
Вышел на улицу. Сержанты мои так и сидели на камнях, и болтали. Пришиби меня Влас, они и ухом бы не повели. Мдя... рисковал я знатно. В следующий раз буду умнее. Наверное.
***
Во дворец вернулся вечером. После всех этих переживаний что-то я проголодался, а где в последние месяцы харчуюсь, меня пока не ждут. Или ждут? Надо бы подняться и узнать. Почти взлетаю по парадной лестнице наверх, а лейб-гвардейцы меня останавливают! Нет там никого, да и не велено, говорят, никого впускать. Я аж присвистнул. Попытался авторитетом надавить, но они ни в какую. Стоят на своём, типа приказ есть приказ. Правильно отвечают, конечно, но мне обидно.
Ладно, раз императрицы там нет, надо ключик в бюро вернуть, пока не спохватилась. Подхожу к заветной нише, проскальзываю за гобелен и открываю дверь. Уже собрался было по лестнице подниматься, но слышу наверху голоса.
— Сдавайся, королева! — раздаётся мужской бас.
— Ой, боюсь-боюсь! Уходи, дикий варвар, уходи! — отзывается высокий женский голос.
— Не уйду! — раздаётся рёв. — Сейчас башню захвачу и тебя тоже!..
Я так и оторопел. Что это? И тут до меня дошло. Блин-компот! Да это же императрица с кем-то резвится. Я ей сам про эту ролевую игру рассказал. Мдя... Интересно, кто этот мужик? Потихоньку, чтобы не выдать себя, двигаюсь обратно и закрываю за собой дверь. Уф... Вроде не услышали.
Даже есть расхотелось. Вот и жалей одиноких женщин! Елена-то наша Седьмая, хахаля себе завела... Нет, я не осуждаю. Ей чуть больше тридцати... Просто неожиданно это. Хотя, возможно, тут и моя вина есть, — я в открытую с Нюркой резвился, вот и маману женского щастья захотелось. Ну ладно, может покладистее теперь будет. Вот только любофф приходит и уходит, а кушать ой как хочется!
Делать нечего. Где мои оболтусы псевдо-просветители? Нет их нигде. Небось, горничных в подвалах от зомбаков спасают. А я с голоду погибай?! Пришлось своими усталыми ногами тащить бренную тушку на кухню. Добрался кое-как. Пьера нигде не видно. Видать опять на складе моркву пересчитывает поштучно.
— Марфа! — завидел я кухарку, которая снова приступила к своим обязанностям. — Есть что схомячить?
— Как не быть, Ваше Высочие! — удивляется женщина. — Оголодали?
— С утра маковой соломки во рту не было. Желудок сейчас сам себя сжирать начнёт!
И тут, как нарочно, из моего живота раздалось раскатистое урчание.
— Ой, батюшки! — засуетилась Марфа. — Всё будет сделано сей момент! Идите, Ваше Высочие, к себе... Вам принесут.
Сполоснул руки в мойке и потащился обратно. Блин! Жаль, электричества нет, так бы я телефон придумал, дабы ножки свои не перетруждать. Добрался до покоев, а в животе такие перекаты громогласные раздаются, что Зевс, услышь, обзавидовался бы.
Сижу, жду. Минута прошла, вторая, третья. Пять минут... Я уже ругаться собрался, как послышался стук и открывается дверь. Входит какой-то кухонный работник и на подносе осторожно несёт накрытые блюда. За ним Фёкла семенит. Подошли к столу
— Ставь, давай, поднос на стол и ступай, — приказывает она парню, а сама тарелки расставлять начала.
А мне уже не до этикету... Чуть ли не бегом до стула добрался и уселся.
— Руки мыли, Ваше Вашество? — Серьёзно так спрашивает.
Я автоматически протягиваю ладони и поворачиваю, показывая, что под ногтями грязи нет.
— Кушайте тогда, — соблаговолила кивнуть Фёкла.
Уже когда откушал половину тарелки супа, до меня начала доходить странность всего происходящего.
— Я не понял, ты чего тут раскомандовалась?! — возмутилось Моё Высочие.
— Когда я ем, то глух и нем! — отрезала девочка и к поварёшке рукой потянулась.
Пришлось есть молча, краем глаза наблюдая, как жилистая ручонка сжимает половник. Хмм... Не буду с ней спорить... Кто её знает вдруг по лбу ещё треснет.
Пюре из батата не такое вкусное, как из картошки, с голодухи зашло на ура. Да и котлета на косточке недурна. Половинка кролика умялась уже с перерывами. Вроде наелся.
— Чаю принесть, Ваше Вашество? — подала голос командирша в юбке.
— Я сыт уже.
— Точно? Не брешешь?
— Что ты о себе возомнила?! — начал я, но сытость в животе не позволила мне убедительно донести возмущение до мелкой.