— Примерно час, Ваше Высочие! Можно и быстрее, но тогда без взвешивания.
— Хорошо, — киваю, — пусть будет без взвешивания…
Пока служители поняв, что попали по полной, продолжили свою работу, я размышлял, на каком этапе моего самоуправства следует оповестить о случившимся министра внутренних дел. По букве закона, чем раньше, тем лучше. Но тогда я, возможно, буду как бы отстранён от дознания и последующих процедур. К тому же все эти трофеи объявятся уликами с последующим опечатыванием и перемещением на охраняемый склад. Нет, инициативу выпускать из рук я не желаю. Сам кашу заварил, сам и будут расхлёбывать. А то потом ходи-расспрашивай, как идёт расследование и довольствуйся тем, что тебе посчитают нужным доложить.
Когда все трофеи уже были почти разложены, прибыло и подкрепление. Очень хорошо! А то я уже начал ловить странные взгляды, говорящие, что десять мужчин могут попробовать пробиться с боем. Ведь оружия-то тут навалом. Но то ли духу не хватило, то ли, наоборот, благоразумие возобладало. Ну не воины они, а простые писари.
— Сержант! Этих следует отвести… Пусть посидят до поры, до времени под охраной, и чтобы между собой ни переговаривались, ни знаками не общались. Относиться к ним без излишней строгости. Виноватых накажем, а невиновных отпустим.
Последнюю фразу я произнёс нарочито громко, чтобы услышали все.
— Здесь оставить шестерых караулить. И да, надо бы побыстрее найти моего тайного советника Верёвочкина. Хоть из-под земли его доставьте ко мне. Я буду или здесь, или у императрицы. Все эти вещи следует в сундуках перенести в казарму… Нет, в мой кабинет во дворце. Исполняйте!
Ну и завертелось всё, закружилось. Несчастных исполнителей быстро увели, воины на караул встали, а я, когда уже никто не мог помешать, двинулся к драгоценным предметам. Да, есть из чего выбрать подарок кахану. Да и себе вон ту шпагу можно взять. Она вполне достойна наследного принца… Моя прелесть!..
Глава 43
— …Вот такие, Ваше Величие, дела! — закончил я повествование о произошедшем с Волловичем и трофеями.
— Как так?! — недоумевала императрица, машинально покусывая шоколадку. — Мы графа хорошо знаем, и он всегда производил только положительное впечатление. Может, вы его не так поняли?
— Да как его можно было понять не так? — удивился я. — Вот признание, написанное им собственноручно, — положил я лист перед Еленой Седьмой…
Не было смысла рассказывать ей все подробности, как Воллович пришёл к осознанию сотрудничества со следствием. На самом деле, просто: или граф уходит в отрицалово, и его семья лишается титула, и всего имущества, согласно ранее принятому указу, или недвижимость и титул остаётся у его наследника, а Драко Витусович сдаёт своих сообщников. И в том, и в другом случае, ему дорога уготована одна, но всё будет сделано тайно, без публичного позора. Спустя час описание всех тёмных делишек бывшего чиновника лежало передо мной. Я попытался выискать там имя самого военного министра, но не нашёл. Неужели, честным оказался?
Бывшего графа люди Верёвочкина переодели и, с надетым на голову мешком, по служебным коридорам отвели в тайную тюрьму. Да, теперь у меня и такая есть. Даже министру внутренних дел я сейчас верить полностью не могу, но он это и сам знает, так что сюрприза ему не будет.
— …И как далеко, сын наш, вы решили пойти?
— Никаких массовых репрессий, Ваше Величие, я устраивать не собираюсь. Вот имена, — я взял в руки бумагу, — и к ним уже посланы мои люди. Если признаются и выдадут сообщников, то и тех постигнет подобная участь, и далее в том же духе, пока всех не выявим. Если же не признаются, то специально разыскивать не буду, — только зря время терять. Подобное воровство всё равно никогда не извести, но уменьшить размеры до относительно приемлемых — можно и нужно.
— А семья его продолжит жить в имении?
— Была, конечно, мысль всё нажитое Волловичем в казну забрать, но дворяне могут не понять. Начнут причитать и возмущаться, что невиновных наказываю, и по миру пустить хочу. Пусть живут… Теперь они и носу не посмеют высунуть из поместья, поскольку соседи пальцами тыкать станут. Хоть я и обещал Драко Витусовичу не оглашать его деяния, но слухи-то всё равно пойдут, а нам никак внятно не получится объяснить куда чиновник запропостился.
— Хорошо, — кивнула императрица. — Совершенно незачем лишний раз будоражить общественное мнение.
— Но вот мелочь всякую особо жалеть смысла нет, поскольку, не велики птицы, чтобы о них столичное дворянство заговорило. Да... и показательный процесс важен... публичный... ибо в противном люди сами примутся фантазировать. Может и так случиться, что воров обелять начнут, а нас — наоборот... очернять.