— Он был всегда или появился в какой-то момент?
— Слушай внимательно, чужеземец, — начал рассказ Илиг. — В начале земли не было вообще, а существовал только необъятный океан Вурукаша. В какой-то момент засиял ярчайший свет, и появилось золотое яйцо, в котором необъяснимо долгое время спал Тенгри. Когда он, наконец, проснулся, то разбил яйцо на две половины. Из одной половины бог создал небесный свод, а из другой — сушу. В мире царил беспорядок, и Тенгри взял свой посох и воткнул один его конец в гору Сумер, а второй — в небо, вон в ту неподвижную звезду, — ткнул пальцем хазарин. — Вокруг того невидимого посоха, превратившегося в Хом (священное Древо жизни), образовался мир, разделённый на три части: в верхней живут боги и светлые духи, в средней — духи природы, люди, животные, в нижней — тёмные духи и демоны.
— И где живёт сам Тенгри?
— Он обитает в верхней части кроны этого дерева. В каждое утро туда прилетает священная птица Симург (она в тридцать раз больше обычной орлицы и имеют львиную голову), и откладывает золотое яйцо, которое начинает плыть по небу. Это яйцо вечером проглатывает дракон, выходящий из нижнего мира…
Илиг рассказывал почти до полуночи, а потом продолжил повествование ещё на несколько дней. Я слушал внимательно и задавал вопросы. Спешить было некуда, поскольку плыть нам примерно дней двадцать. За это время я узнал не только многое о Хазарии, но даже выучил несколько распространённых фраз. В любом случае, будет полезно.
От скуки стал составлять материал для будущего русско-арелатского словаря, сделав небольшие карточки и вписывая туда слова с переводом. Заодно ещё учил своих посланников, отправляемых к тёте Эйлиш, новому для них языку. Да, они неплохо знают германский, но в Арелате язык их северных агрессивных не в чести, и местные явно будут неприязненно коситься.
Письмо к родственнице переписывал несколько раз, поскольку оно то казалось чересчур формальным, то, наоборот, изобилующим несущественными подробностями, которые наверняка не ожидаешь узнать от того, с кем вообще не знаком. Особое место уделил своему интересу к химии. Да, так и написал, хотя здесь кроме алхимиков никого не встречал. Посетовал, что наш относительно прохладный климат не позволяет выращивать достойный урожай, да и разнообразия овощей и фруктов не наблюдается. Вскользь упомянул об отсутствии хороших специалистов… Перечитал и сам себя пожалел. Остаётся надеяться, что мои посланники доберутся до княжества Монойк и передадут послание.
Мы почти достигли границы с Хазарией и я, и лейб-гвардейцы уже вздохнули свободно, как неожиданно заметили на берегу странное мельтешение.
— Это булгарские разбойники, — сделал неутешительный вывод Илиг. — Вон середину реки кораблём преградили и ждут, когда кто подплывёт ближе. И не проскочишь так просто, поскольку свободного места мало, да на судне стрелки сидят.
— И что в таких случаях обычно делаешь?
— Плачу за проход, — недовольно скривился купец. — Если я начну охрану многочисленную нанимать, да ещё её и кормить, то прибыли почти не будет. Обычно купцы собираются во флотилии кораблей по десять, но это плохо сказывается на скорости доплытия.
— Прикажи бросить якоря, а мы приготовимся, — решил я приступить к активным действиям. — Потом подплывём поближе и из арбалетов их перестреляем. Хорош план или готов платить?
— Платить не хочу.
— Тогда раздавай приказы своим людям.
Чтобы переодеться, зарядить арбалеты и приготовить оружие ближнего боя на случай абордажа, много времени почти не понадобилось. Пока корабли стояли в отдалении, булгары махали нам руками и что-то кричали. Понятно, что призывали по-хорошему расстаться с деньгами, поскольку кроме нескольких матросов на видимых им частях палуб скотовозов никого не видели.
Мои стрелки рассредоточились и засели в надстройках. Я решил, что геройствовать смысла нет, и пусть арбалетчики стреляют из этих укрытий. Мне каждый гвардеец дорог, и потеря даже десяти будет существенной.
Поскольку ширина Дона позволяла, то наши корабли, снявшиеся с якорей, встали бок о бок и потихоньку без помощи весел начали сближение. Когда дистанция до булгар позволила вести прицельную стрельбу, снова встали на якоря и почти сразу дали залп, а потом ещё и ещё. Стреляли как по разбойникам, находившимся на корабле, так и по тем, что стояли на берегу и вроде как готовили еду в большом котле.
Странно, но они почти не использовали никаких укрытий. Видимо, были убеждены, что никто на пять десятков пиратов нападать не будет. Свою критичную ошибку булгары поняли, когда их количество неожиданно стало меньше примерно на полтора десятка человек. В ответ на нас полетели стрелы, но укрывшихся арбалетчиков они не сильно волновали. Когда ещё более десятка разбойников упали ранеными и убитыми, то до оставшихся дошло, что надо убегать, пока их всех не перестреляли.