Через четверть часа, когда Фетх удостоверившись, что я насытился, наклонился к послу и зашептал, на что тот лишь согласно кивнул и поднялся:
— Ваше Высочие, местные традиции не допускают, чтобы посторонние видели дочерей кахана, так что мне следует выйти. Я буду находиться неподалёку.
— Раз таковы правила, — ответствовал я, — то надо их уважать.
Как только за Петром Григорьевичем закрылась дверь, младший брат кахана хлопнул в ладоши, и в комнату вошла девушка, на чьём лице была лёгкая вуаль, оставляя открытыми лоб, глаза и частично переносицу. Чёрные волосы немного выбивались из-под ткани. Это была та полугрузинка, как я её когда-то назвал, вот только её прямой нос, видимый ранее на портрете, теперь казался мне немного с горбинкой.
Она взяла какой-то струнный инструмент, похожий на чонгури, и стала петь довольно энергичную песню на незнакомом языке. Пела девушка неплохо, на мой вкус, но сама меня никак не заинтересовала. Мы с Фетхом заранее условились, что если я не буду задавать девушкам вопросы, то и продолжение знакомства не требуется.
Вторая, прозванная мною монголоидкой, понравилась больше. Она станцевала, а потом ещё и спела. Я хотел было с ней поговорить, но передумал. Нахлынули воспоминания о Ханне, и девушку отослали.
Третьей вошла светловолосая таджичка. Я оживился и решил, что надо обязательно побеседовать. Имя её Сахер, что вначале немного посмешило. Впрочем, нормальное такое имя, не надо ломать язык. Она тоже умеет петь и танцевать, но мне больше захотелось именно поговорить, понять, что ей интересно. Фетх переводил, и это немного напрягало, поскольку как же мне с ней в дальнейшем общаться?
Чем дольше Сахер рассказывала о себе, тем я больше понимал, что кроме красивенького личика и приятного голоса в ней ничего меня не привлекает. Она воспитывалась в гареме и ничего кроме покорности в ней не взращивали. Я не понимал, о чём мне с ней дальше разговаривать, да и зачем.
Пришлось сделать условленный знак Фетху, и девушка ушла.
— Что скажете, принц, — мужчина явно был заинтересован в моём ответе. — Может, показать других?
— Если эти три — лучшее, что имеется, то смысла нет, — с некоторой грустью ответил я. — Да, девушки красивые, но…
— Но?.. — с удивлением переспросил Фетх.
— В них нет живости, — наконец определился я с тем, что мне хотелось. — Я имею в виду интерес к различным вещам, знаниям, к определённому безрассудству, если угодно.
— Возможно, в Европе и встречаются такие принцессы, но на Востоке это не принято, — ответил брат кахана. — Жена должна во всём повиноваться мужу, вести хозяйство, рожать детей. Кому нужна жена-сумасбродка?!
— Я не о сумасбродстве говорил, уважаемый Фетх, а о живости. Вот, к примеру, Ханна… — тут я запнулся.
— Что Ханна? — поднял бровь собеседник.
Я немного помолчал.
— Мне очень понравилась Ханна. Хотя мы были знакомы всего несколько часов, но жажду к жизни, к новым знаниям, к шалостям, я увидел. Это мне по душе.
— Тогда вам нет смысла здесь более находиться, принц, — Фетх поднялся. — Я провожу к выходу из дворца.
Мужчина трижды хлопнул в ладоши и дверь открылась.
— Прошу прощения, Ваше Высочие, — прервал моё молчание посол через час. — Можно полюбопытствовать, как всё прошло?
— Даже не знаю, Пётр Григорьевич, — ответил я честно. — Девушки неплохие. Если бы я был наследником трона какого-нибудь восточного государства, то, возможно, лучше, чем они и искать не потребовалось, но мне они не по душе. Жаль. Я надеялся, что хотя бы одна произведёт на меня впечатление, но в душе ничего не отозвалось.
— Жениться по любви — это большая роскошь…
— Да, к сожалению, — согласился я. — Хорошо, что императрица это понимает и даровала мне возможность самому выбрать судьбу.
— И какой ответ следует мне передать кахану?
— Я думаю, что Фетх уже всё ему рассказал…
На следующий день я с гвардейцами снова отправился в степь. Было что-то удивительно в скачках по открытой местности, где не надо выбирать направление. Ветер свистит в ушах, конь несётся во весь опор и душа как бы парит в небе. Мои сопровождающие уже давно отстали, а я всё нёсся и нёсся вперёд, не заботясь ни о чём, кроме своих ощущений…
— Ваше Высочие, — обратился ко мне на обратном пути ближайший лейб-гвардеец. — Кто-то едет в нашу сторону.
Действительно, приближалось несколько всадников. Вероятно, кто-то из жителей столицы тоже решил выгулять лошадей. Мы сближались, и через некоторое время стали видны мужские фигуры. Вот мы оказались так близко, что можно различить лица. Странно. Мне показалось, что я их знаю. Точно!