Я наблюдал, как почти через каждые три километра во все стороны раскинулись поселения. Не сказать, чтобы они были слишком многолюдными, но народу на дорогах было изрядно, что успокаивало, поскольку попасть в лапы к разбойникам совсем не хотелось. Конечно, мои солдаты очень опытны, но на любую силу всегда можно найти другую.
В каждом поселении мы действовали по одному и тому же сценарию: подъезжали к дому старосты, показывали грамоту, что набираем рекрутов, и если были подходящего возраста здоровые лбы, звали их на собеседование. Понятно, что летом никто не хотел отпускать сыновей, поскольку рабочие руки к моменту сбора урожая никогда лишними не будут. Мой расчёт был на тех, кому до боли в руках и спине надоела жизнь земледельца. Не все из них подходили под мои требования: высокий рост, косая сажень в плечах, лояльность к короне вообще и ко мне в частности.
Вообще-то, подходящие парни встречались довольно часто, но или уже были женаты, что вполне объяснимо с такими-то показателями (я не про лояльность), или их не отпускали отцы, грозясь проклясть всеми богами. На последнее я отвечал, что Зевс мой кореш, и всё схвачено. К сожалению, на меня внимания особо не обращали, поскольку и в голову никому не приходило, что вот этот малец — без трёх лет император, а я и не настаивал.
Мне вообще нравилась такая простая жизнь, когда можно, идя мимо какой-нибудь девицы, ущипнуть её за зад, а потом полчаса наматывать круги вокруг деревни, уворачиваясь от справедливого возмездия. Обычно удавалось оторваться от преследований, но несколько раз меня загоняли в угол и приходилось довольно туго. Поэтому впоследствии я старался от гвардейцев далеко не отходить, а то ещё догонят и насильно женят.
Да-да. В Империи были, скажем так, договорные браки, когда родители женят малолеток не достигших совершеннолетия. К примеру, если в семье крестьянина (здесь это слово не появилось, поскольку не было христианства) народилось много дочерей, то их старались спихнуть пораньше. На это было несколько причин. Первая: малолетка ещё не могла начать серьёзно копить приданое, следовательно, родителям не требовалось на него тратиться. Вторая: в ближайшие года три она всё равно не будет серьёзной помощницей в доме, а, значит, и особого ущерба для хозяйства не случится.
Получается, девчонка что-то по хозяйству делает, но её надо кормить и на создание приданого от хозработ отрывать. Вот и передавали таких десяти-двенадцатилетних в другую семью с уговором о последующей женитьбе. Были и обратные случаи, особенно когда в деревню забредал сирота. Его приглашали в дом, кормили-поили, ночевать оставляли. Парнишка офигевал от гостеприимства и расслаблялся. Приводили жреца, и он спрашивал у мальчонки о родителях, и если тот отвечал, что никого не знает, то задавался вопрос, хочет ли он жить в такой хлебосольной семье. При положительном ответе следовали жертвоприношения богам, после которых считалось, что сирота нашёл семью, готовую дать ему в жёны дочь.
Вот селяне, увидев парнишку с солдатами, часто считали меня найдёнышем и старались затащить в избу, чтобы охомутать, повесив статус полужениха-полубатрака. Я, когда узнал об этом, то вообще от своих подчинённых не отходил. Доказывай потом, что меня насильно перед жертвенником поставили. Даже после того, как солдаты вмешаются и отобьют у хитрых земледельцев, по закону я буду считаться женатым. Вот императрица-то обрадуется. Бр-р-р. Сходил за спичками... Ага!
Пока ехали до Мурома, троих всё-таки смогли оторвать от их семей. Кого посулами, кого лестью. Насильно никого не тащили, поскольку зачем мне солдат, который затаил злобу? Совершенно незачем. В Муроме нашли ещё двоих, причём один был из семьи каменщика, а второй — из кузнецов. Такие мне пригодятся. Родители повозмущались, но совершеннолетним они приказывать уже не могли.
Заметил я такую особенность, — в городах к матушке-императрице относились, скорее нейтрально или не очень хорошо, а в деревнях были более благосклонны. Объяснили мне это тем, городские жители платят больше налогов, да ещё каждый город хочет получить статус самоуправляемого. Мой дед, следуя какой-то своей логике (видимо, насмотрелся на Европу), начал раздавать такие статусы, а вот отец, хорошенько осмыслив последствия, притормозил. Маманька же, когда овдовела, не стала заморачиваться, оставив как есть с тем, что сын потом всё сделает по-своему.
Самоуправляемые города ставили городского главу из своих, и он же перед выборщиками и отчитывался. Понятно, что многие знатные лица хотели или стать мэрами, или заиметь слабохарактерного, ручного. Что делать мне с этим вдальнейшем, — не знаю. Зато теперь было чем заняться, и я таскался по общественным местам вместе с переодетыми капралами и слушал, слушал, слушал. Ну и запоминал особо недовольных крикунов. Кого-то — в лицо, но чаще записывал имена, которые не так уж и трудно было разузнать.